«Прости, подруга», — проговорила Миса в коммуникатор, пока я был занят и не мог нормально соображать.
«Нормально, Бестия. Я думала, он сильней взъярится — с кровными там такая мясорубка в своё время была…»
«Просто он тебя любит. Особой любовью. И ты, зная это, решила попробовать! Любишь же ты играть, рыжая. Все вы такие — то революции устраиваете, то провокации вселенского масштаба…»
«Кто-то должен был принять это на себя. Не говорить же, что псионка всё санкционировала? У меня до сих пор в ушах стоит эта её фраза: „А то какую-нибудь высокородную шлюху подложат… а так он хоть до своих доползти успеет, крышей не двинется“. Представляешь, что там за гадючник его ждёт?!»
«Ничего, — хмыкнула Миса. — После стаи ему никакая псионская шалава страшна не будет!»
«Твоё суждение, Мисель, крайне противоречиво, — включилась в разговор желающая чуть расслабиться Рита. — Оно может означать, что после республиканских шалав — псионские уже не катят».
«Иди ты! Ещё поумничай тут!» — рыкнула метиллия, но беззлобно. Сейчас, когда ей было хорошо, злиться не получалось. В конце концов, она сегодня единственная хорошо устроилась. Ещё и турель Кошак обещал… Вот же запала в голову эта треклятая турель! Ну почему именно турель?! Тут что, на всё здание ниш нормальных не найдётся?!
Спустя несколько минут, отвалившись от безбашенной гонщицы, я без сил упал во второе пилотское кресло. Чуть собрался с мыслями. Скосил взгляд на Миску и решил попробовать вновь развить тему, потому что ощущение касания, в самом деле, пропадать не желало.
— Послушай, Мисель. Когда будем работать в здании, мои поля станут глушить воздействие. Может очень нехорошо получиться, когда один фрагмент команды пройдёт, а другой — нет. Ты не хуже меня знаешь, чем чревата сбитая программа.
— Слушай вводную, салага, — лениво бросила в ответ валькирия, и не думая напрягаться по поводу столь весомого аргумента. — Я сегодня буду работать без брони. Только лёгкий экзоскелет. На мне — разведка со следящими дронами и общий контроль обстановки… А то ты так нормально с «пчёлками» работать и не научился, любая малявка только-только из воспиталища тебя за пояс заткнёт. А ведь это боевая операция! Так что целеуказание на мне. А это значит…
— Что ты будешь мотылять в ближней зоне, — продолжил я мысль, хмурясь. Аргумент не прошёл.
— Да, милый. Я буду близко-близко, так что можешь начинать подыскивать эту свою неудобную турель. И если она окажется удобной… Так когтями разукрашу, на всю жизнь запомнишь! — девочка даже от управления отвлеклась, чтобы склониться в мою сторону и посверкать лишний раз глазками. — Думаешь, твои сёстры такие дуры, что поправку на поля учесть не в состоянии?!