льшая устойчивость Республики к деградации и идейному разложению человеческого материала, особенно его внутривластной части, к снижению эффективности работы социальных лифтов.
И вот теперь передо мной стоял человек, буквально дословно иллюстрирующий всю гениальность республиканского решения вопроса с наследниками и воспитанием. Потому что я в своё время отчётливо зарубил себе на носу: любые социальные законы, да и законы науки вообще, познаются через отклонения от них. Познаются в исключительных ситуациях, в вопиющих нарушениях. Так, аэродинамику мы познаём в первом приближении после неудачного полёта на деревянных крыльях с колокольни. Необходимость считаться с интересами коллектива в своих решениях — после того, как коллектив втопчет тебя или ближнего твоего за чрезмерную самостоятельность в грязь. Или монополия власти на применение силы в обществе. Только когда перед глазами человека проходят яркие, насыщенные ситуации, в которых близкие или знакомые буквально перемалываются бездушным правоохранительным механизмом за их прегрешения, человек начинает признавать право государства требовать. Скорэль был как раз таким исключением, на примере которого кристально ясно представала вся ценность воспиталищ для будущего и настоящего Республики.
Отвернувшись от окна, я окинул взглядом помещение, ловя положение в пространстве своих кошек. Милена с Арьей всё так же находились в районе стола и пили чай. Викера безразлично привалилась к зоне входной мембраны, и только Миса оставалась олицетворением республиканского долга, молчаливой статуей возвышаясь за плечом мэра. Вздохнув, я окончательно принял решение — благо, кошки полностью доверились мне в этой нашей миссии.
— Мисель, проводи, пожалуйста, господина Скорэля за правое крыло стола, — начал раздавать указания, сам шагая к столу. — Арья, не составишь нам компанию за чашкой чая? Надо бы только подогреть… послать ассистентку? И господин Скорэль. Я дам вам одну запись. Вы должны обещать мне, что заставите сына смотреть её на протяжении целого вечера, не менее четырёх часов кряду…
Уже в катере, едва мы все туда загрузились, Милена не выдержала. Присела ко мне на колени и от имени всех кошек потребовала объяснений.
— Думаете, он слишком плох для Экспансии? — пришлось обвести сестёр взглядом, считывая выражение лица каждой.
— А чего в нём хорошего?.. — пожала плечами Старшая. — Без идеи, да ещё и вцепился в этого мелкого ублюдка. Надо было просто отдать нам мелкого, мы бы ему быстро мозги на место вставили.
— Скажи мне, кошка, вот убрала ты Скорэля. Кого ставить на его место? Думаешь, Высшая не знает, кто тут чего стоит?