— Но почему окна домов смотрят не на дорогу? — спросила я и граф поинтересовался:
— Вы никогда не были в деревне, Клара?
— Нет, это в первый раз, — сказала я чистую правду, и Филипп объяснил мне:
— На дорогу открывается дверь черного хода, через которую выгоняют скот и выкатывают телеги. Почти у каждого жителя деревни есть корова и так удобнее выводить ее на пастбище.
Небольшие заборчики, как и стены домишек заросли диким виноградом и это выглядело довольно красочно — его красные, почти багровые листья, оттеняли желтые крыши и беленые стены, опутывая их своим густым покрывалом.
Рыбаки жили в торфяных хижинах, из которых тянулись в серое небо тонкие струйки дыма и почти прозрачные сети, натянутые между деревьями, были похож на паутину.
Возле речки стояла большая мельница с потемневшими лопастями, и ее сказочный вид заставил меня вывернуть шею, чтобы лучше разглядеть все, что ее окружало. А это были огромные липы и россыпь кустов, покрытых голубоватым инеем.
Мы проехали трактир под названием «Хмельной гусь», лавку башмачника и остановились возле каменного здания сыроварни.
— Вот мы и приехали, — Филипп вышел первым и подал мне руку. — Сейчас вы попадете в святая святых, моя дорогая цветочница.
— Я сгораю от нетерпения, мой милый сыровар, — шепнула я, и граф на секунду прижал меня к себе, опаляя щеку горячим дыханием.
— Возможно, сегодня мне удастся заманить вас в мою комнату кусочком сыра?
— Не исключаю такую возможность, — я стрельнула в него веселым взглядом. — Ну, пойдемте уже!
Мы вошли внутрь, и я с любопытством принялась разглядывать все подряд. Открытая печь с большущим котлом, в который сливали молоко, деревянные емкости для сырной массы, пресс-столы и, конечно же, люди — несколько мужчин и три женщины.
Они сразу же подошли к нам и граф представил меня своим работникам, называя каждого по имени, что говорило о том, что он внимателен к своим людям.
Я, конечно же, ничего не смыслила в изготовлении сыра, но вот к гигиене у меня были вопросы, которые я решила озвучить графу на обратном пути.
В следующей комнатке, находился бассейн с плавающими брусками сыра. Запах здесь просто валил с ног, и я, извинившись, выскочила наружу, понимая, что меня сейчас стошнит. Это было настолько сильное и неприятное чувство, что едва добежав до угла сыроварни, я склонилась под развесистой липой и извергла из себя все, что съела за завтраком.
Господи… нужно извиниться перед Филиппом — я выскочила, будто ошпаренная, не успев сказать мужу не единого слова.
Вытерев рот платком, я глубоко вдохнула и, сделав пару шагов, чуть не попала под копыта огромного, черного коня, который навис надо мной всей своей глыбой.