Не желая тешить ложные надежды, я посмотрела на мужа полными слез глазами и тихо произнесла:
— Давайте не будем спешить с выводами, ваша светлость.
— Конечно, не будем, — Филипп накинул мне на голову капюшон и повел к экипажу. — Но мы едем домой, и не вздумайте спорить со мной.
Леопольд выехал из деревни и погнал лошадь по дороге, убегающей в сторону леса. Порывы северного ветра становились все сильнее, неся с собой одинокие снежинки, и они тут же таяли на горячей холке коня. Хотелось быстрее добраться до дома, чтобы отогреться возле пылающего в камине огня и выпить горячего вина.
Неожиданная встреча с Филиппом раззадорила его, заставила снова почувствовать адреналин соперничества, но даже не это было главным.
Перед его глазами стояло лицо женщины с золотыми волосами и он хищно усмехнулся — значит Клара… Какая прозрачная кожа, а какие нежные, полные губы… Да ван Роэльс счастливчик! Почему он раньше не познакомился с ее семьей, возможно, тогда эта нимфа с яркими зелеными глазами стала бы его женой. Ничего, что они были помолвлены с Филиппом, это не являлось бы преградой для него.
Отец всегда говорил, что женщины с такими яркими глазами очень страстны в чувствах и сильны в эмоциях. Они имеют магические способности черной кошки и дарят мужчинам радость.
Граф вспомнил свою жену и скривился — было ужасной ошибкой жениться на ней. Ее глаза тоже были зеленого цвета, но они не были такими яркими и живыми, как у графини Роэльс, а больше походили на мох, покрытый ржавчиной.
Да, сначала она привлекала его, но теперь стала обузой, раздражающей тенью, прячущейся в своей комнате. Лисбет редко ходила по дому, старалась, есть у себя в комнате, и избегала общения с мужем, но вот это, как раз, мало заботило Леопольда — ее вечно кислое лицо мученицы, выводило из себя.
Он приходил к ней почти каждую ночь, терзая застывшее в страхе тело, и уходил, брезгливо глядя, как жена натягивает на свои бедра сорочку и давится рыданиями.
Потянувшийся за ее молодостью и невинностью, Леопольд получил трясущееся от каждого прикосновения существо с глазами испуганного щенка. То ли дело глаза Клары… Отлично читая людей, граф сразу понял, что в этой малышке есть характер.
В этих очах жил ум и это было так неожиданно и соблазнительно для него. Но еще больше раззадорило Леопольда чувство, которое испытывал к ней ван Роэльс. Это было так явственно, неприкрыто, так бросалось в глаза, что ему сразу же захотелось сломать это, растоптать, заставить женщину стать его игрушкой, чтобы Филипп сходил с ума от бессильной злобы.