Теплая волна воспоминаний нахлынула неожиданно. Я даже прикрыл глаза и откинулся на сиденье, воссоздавая до мельчайших деталей картинку летнего субботнего вечера…
Солнце, оранжевым кругом медленно уплывало за горизонт. Рядом качались, обнявшись под музыку Ашот с Валей и Сергей с Наташей. Я глядел в бездонные синие глаза с длинными пушистыми ресницами, частично спрятанные за длинной белоснежной челкой, нежно обнимал ладонями стройную девичью талию, аккуратно сжимал пальцами хрупкую девичью ладошку, а над двориком плыл бархатный проникновенный голос неизвестного певца, исполняющий бессмертный хит Геннадия Старкова:
А ты опять сегодня не пришла.
А я так ждал, надеялся и верил.
Что зазвонят опять колокола, колокола
И ты войдешь в распахнутые двери.
Перчатки снимешь прямо у дверей.
Небрежно бросишь их на подоконник.
Я так замерзла скажешь обогрей, ты обогрей
И мне протянешь озябшие ладони.
И я возьму, и каждый ноготок
Перецелую, сердцем согревая.
О, если б ты ступила на порог, на мой порог
Но в парк ушли последние трамваи…
Звонок истошно заверещал, действуя на нервы. Я поморщился. Что-что, а делать звонки в Союзе умеют. Такие душераздирающие визги игнорировать при всем желании не получится.
— Хватит, — попросил Дениса. — Эта какофония мертвых из могил поднимет.
— Како, что? — любознательно поинтересовался афганец, продолжая держать палец на выпуклой кнопке, утопленной в квадратное гнездо.
— Не важно, — отмахнулся я. — Просто перестань воспроизводить эти тошнотворную симфонию. Тем более, что хозяин уже сюда идёт.
Денис убрал палец с кнопки звонка, прислушиваясь к легким шагам за дверью. Глазок на деревянном полотне на секунду посветлел, потом опять потемнел, злобно заскрежетал замок и дверь распахнулась.
На пороге стоял крепкий высокий блондин лет 30-ти, в спортивных штанах «адидас» и черной майке, облегавшей сухое широкоплечее тело, перевитое канатами рельефных мышц.
«Интересно, парни, вроде говорили, что ему сороковник, а выглядит на тридцатник не больше, а так истинный ариец, настоящая белокурая бестия», — мысленно восхитился я, с интересом рассматривая хозяина.
На Дольфа Лунгрена чем-то похож. Такой же волевой профиль с мощной квадратной челюстью, холодные глаза, треугольный торс с сухой, выпуклой мускулатурой, жилистые руки с мощными предплечьями.
— Привет, Герман, — улыбнулся Сергей.
— Здравствуйте, товарищ капитан, — браво козырнул, вытянувшийся в струнку и светящийся от радости, Денис.
— Привет, ребята, — улыбнулся блондин, обменялся рукопожатиями и поочередно обнялся с опером и афганцем.