Среди цветочного сада в широких плетеных креслах сидели двое, наслаждаясь ласковыми теплыми лучами летнего солнца. Мужчина с посеребренными висками и небольшим, уже обозначившимся брюшком, заметно нервничал. Его руки, казалось, жили отдельной жизнью: барабанили пальцами по спинкам, сжимались в кулаки, постукивали по коленям, расстегивали ворот белоснежной рубашки, поправляли складки черных брюк.
В отличие от него, второй мужчина — седой аксакал лет шестидесяти пяти сохранял абсолютную невозмутимость. Он был одет по-домашнему, в простую белую футболку, тонкие брюки такого же цвета и легкие летние тапочки. От фигуры старика веяло спокойствием и уверенностью.
Перед ними на круглом столе стояли два пузатых бокала на тоненьких ножках, наполненных кроваво-красным вином, откупоренная бутылка, тарелочки с нарезанными апельсинами и спелыми гроздьями белого винограда. На крупных плодах прозрачными жемчужинками сверкали в солнечном свете капельки воды, играя всеми цветами радуги.
— Папа, зачем ты разрешаешь общаться Ашоту с этим уголовником и сам постоянно принимаешь его в нашем доме? — раздраженно поинтересовался младший мужчина. — К чему все эти авантюры с перепродажей шмоток? Это плохо закончится. У нас есть своё налаженное дело, мы хорошо зарабатываем, неужели необходимо лезть в эту фарцу? Там быстро можем найти себе неприятностей. А этот урка…. Я ему не доверяю. Заступился за Ашота в тюрьме, спасибо. Надо было денег ему дать и вежливо попрощаться. Не нужен он нам. Я недавно узнал, что они в «Арагви» с грузинами подрались. Слава богу, никто заявлять не стал. Грузины за разбитую посуду заплатили, я потом ещё сотку администратору дал, чтобы всё забыл. А представь, если бы менты явились? Нам бы пришлось снова Ашота отмазывать. Или его бы покалечили? Драку спровоцировал этот уголовник. За девку какую-то заступился.
— Ерванд, тон умерь, — в голосе старика явственно прозвучали стальные нотки. — Не забывай, с отцом разговариваешь.
— Прости, — смешался мужчина в рубашке, — но я действительно за сына волнуюсь.
— Я понимаю, — величественно кивнул аксакал. — Но и ты пойми. Ашот уже не мальчик. Он мужчина и сам вправе выбирать друзей. Что касается драки. Внук мне сам всё рассказал. Эти грузины плохо себя вели. Вот и получили. Что же теперь, я своего внука буду под стеклянным колпаком держать? Повторюсь, он мужчина, и должен уметь постоять за себя. И, кстати, деньги Михаилу я предлагал. Тысячу рублей, ещё на первой встрече. Как благодарность, что помог нашему мальчику в СИЗО. А он отказался.
