— Андрюшка по заявлениям совершил тяжкие преступления, — усомнился я. — Обычно опера покрывают мелочевщиков каких-то, а за серьезные правонарушения схлопотать можно.
— Эту ситуацию можно повернуть и другим боком, — пояснил капитан. — Заявление наркомана сомнительно само по себе. Показания малолетней шалавы, которую полрайона поимело, тоже. На наркоте отпечатков пальцев нет. Любой хороший адвокат на суде обвинение с дерьмом смешает. Поэтому лучше завербовать агента, чем шить дело. Так начальству объясню, если понадобится. И оно мои действия полностью одобрит. Можешь не сомневаться. Но это так, вариант для подстраховки, на всякий случай, если дело всплывет. Мы же давать ход бумагам не будем, правильно? Ты поставил задачу, сделать так, чтобы гражданин Филонов обходил тебя десятой дорогой? Задача выполнена.
— Ладно, — согласился я. — Ты опер, тебе виднее. Но есть ещё один нюанс. Мне нужны копии некоторых документов. Согласие Филонова на сотрудничество и его доносы на друзей.
— Это ещё зачем? — нахмурился опер. — Не дам я тебе ничего. Если бумаги всплывут, ко мне вопросы возникнут.
— Мне оригиналы не нужны, — терпеливо начал объяснять я. — Документы просто сфотографирую. Пленка у меня полежит. Так, на всякий случай.
— Нет, — решительно мотнул головой капитан. — И не проси. Я не могу так рисковать.
— В чем риск? Мало ли кто их мог заснять? Он же свои пасквили на имя начальника РУВД писал. Если захочешь, можем даже инициалы понятых бумагой прикрыть. Мне главное иметь доказательство, что Андрюша стукач.
— А потом, когда его прирежут, меня к ответственности привлекут? — прищурился опер. — Не пойдёт. И не проси.
— Сто пятьдесят рублей сверху, плюс компенсация расходов, — решительно заявил я. — И мое слово, что никому ничего показывать не буду. По крайней мере до того момента, когда Андрей совсем страх потеряет и решит снова докопаться до меня. Бумаги — моя страховка. К тебе никаких вопросов не возникнет. Документы не зарегистрированы. Ты нигде не фигурируешь. И потом, мало ли кто и с какой целью мог их сфотографировать? Тебе никто ничего предъявить не сможет.
— Ладно, — вздохнул опер. — Двести сверху, плюс полтинник на расходы и я согласен.
— Вот и отлично, — повеселел я.
Приподнялся, вытащил из кармана джинсов тонкую пачку сторублевок. Сотню аванса дал раньше, значит с меня ещё шестьсот пятьдесят. Отсчитал шесть купюр. Полез в другой карман и добавил ещё два четвертака. Положил на стол деньги и подвинул их к оживившемуся оперу.
— Держи.
Гуменюк лихорадочно пересчитал купюры, и засунул их во внутренний карман пиджака.