Потом Машка делала знак Ахмеду, и тот накидывал ей на плечи шубу. Машка еле заметно кивала, обозначая небрежное «спасибо», и удалялась, высоко подняв голову.
Это был Машкин расцвет. Ее короткое царствование.
А далее случилось то, о чем беспокоилась Машина мать. Оказывается, не бывает бывших аферистов, так же, как и бывших разведчиков. Владимир Николаевич все-таки надул своих инвесторов. И надул по полной. Он взял с собой небольшую спортивную сумку с денежными и материальными ценностями и скрылся в неизвестном направлении. Нет, все выглядело вполне прилично. Он позвал Машу в кабинет, выписал на нее все доверенности и сказал, что поедет подлечиться на заграничные воды. Глядя на удаляющегося со спортивной сумкой отца, Маша и подумать не могла, что он уносит с собой не только все ценности, но и всю ее прежнюю богатую жизнь.
Через неделю только вскрылась недостача, когда понадобились очередные вливания. И Машке стало плохо, очень плохо.
Вокруг началось какое-то мельтешение, паника, ругань, суматоха. Все бегали и кричали, как будто они на «Титанике» и он тонет.
А ведь и вправду, все так и походило на «Титаник». Внешне благополучная махина ювелирного производства быстро стала крениться набок и завалилась в бездну за пару месяцев.
Машины телефоны начали обрывать разные следователи по особо важным делам. По почте стали приходить извещения и требования. Мама плакала, Маша молчала.
Папа все-таки позвонил Маше и объяснился: «Маша, доченька, я не мог иначе. Мне срочно надо было отдать карточный долг. А ты, Маш, не бойся, они тебе ничего не сделают. Всех собак на меня спустят. А с меня, как с гуся вода. Не на того напали. Сиди на жопе ровно, дыши спокойно».
Владимир Николаевич слегка лукавил. У Машки забрали огромный «лэндкрузер», опечатали квартиру. Ободрали с потолка хрустальную люстру, выгребли из шкафа шубы. Машка одну все же припрятала.
А тут еще Назим по УДО освободился…
От таких перепетий Машка даже слегка похудела. Назим набил морду земляку и вернул себе Машку. Не повезло Назиму – уходил от бедной Машки и вернулся к Машке, опять обедневшей.
Но он простил ей короткое ее смутное царствование. И временного царька простил.
А через пару недель забрал красавицу светлоглазую к себе в горы, подальше от следователей да воспоминаний.
Машка приняла ислам и присылала фотки в хиджабе, где видны только ее глаза – синие, как море, с ресницами, как опахала…
Родила мальчишку, синеглазого, но черноволосого и присылает теперь бывшим коллегам в Москву грецкие орехи и курагу с Северного Кавказа.
А всем менеджерам среднего и высшего звеньев кажется, что Машка была как комета, которая пронеслась по небосклону ярко и быстро. И по-доброму вспоминают они эту необычную особу, так царственно распоряжающуюся удачей, и улыбаются, потому что кто бы что ни говорил, но Машка была настоящая царица.