Журнал для рукоделья «Бурда моден» заменял нам недостающий глянец.
Добротные немецкие девушки представляли нам ангоровые вязаные свитера, носимые с шифоновыми юбками.
Восторг.
Бежали за пряжей, вязали такие же. Потом бежали за шифоном, шили такие же. Вещей тогда еще маловато было.
А каковы были мужчины наших мечт? Брутальные, исключительно в бордовых, реже – в темно-зеленых двубортных пиджаках с золотыми пуговицами…
Под пиджаками – черные водолазки, поверх водолазок – золотые цепи тяжелой весовой категории. На запястье – «Ролексы», на пальце – печатка.
И обязательно чтобы был на «Мерседесе» или «БМВ». Идешь по главной улице своего небольшого городка, а он едет с открытым окном, музыка орет на всю Ивановскую.
Остановится у коммерческого магазина, выйдет за чем-то и брелоком от машины играет, звенит.
Предупреждает, чтоб никто не забыл, из какой машины он вышел. По сторонам посматривает – видят ли, осознают ли, завидуют ли…
Помню, ухаживал за мной Серега, покойник уже. Было это уже в Москве.
Красавец, прямо Шон Коннери в молодости, как в «Докторе Но», только цветной и современный.
Он был первый человек в моей жизни, кто рассказал мне про Версаче.
Жуткий модник он был. Именно на нем я также впервые увидела кожаную куртку-пилот с норковым воротником.
На мой недоуменный взгляд он высокомерно спросил:
– Про Версаче ченить слышала?
– Нет, а кто это?
– Это крутой модельер, итальянец. Так что куртка у меня «версачевская», вот голова Горгоны изображена, – тыкал мне Серега в изображение злобной змеистой женщины.
– Два косаря отвалил.
Еще Серега носил кожаные мокасины без носок и говорил, что так носят все крутые итальянцы и Джанне Версаче с ними.
А потом у него появился пейджер. Помните эти черненькие пищащие коробочки?
Мужик с пейджером тогда – это как сегодня мужик с личным вертолетом. Я Сереге на пейджер диктовала места и даты свиданий. А потом мы катались на разных шикарных машинах. Иногда я спрашивала: «Кем ты работаешь?» А он уклончиво отвечал: «Да так, кукурузу охраняю…» «А где?» «Да недалеко от Солнцево…»
Только потом я поняла, что это за плантации кукурузы были в Солнцево… Когда погиб Сережка в автокатастрофе.
Это было уже после того, как мы разбежались. Через пару лет случайно встретила его брата, который и рассказал мне все… Похвастал также, что схоронили его на Ваганьковском, где-то рядом с братьями Квантришвили.
Поплакала, конечно. Недалекое прошлое, подернутое временем и грустным концом, показалось мне более прекрасным и возвышенным. И мне даже почудилось, что между нами могло быть и что-то серьезное, ведь именно мне он предлагал как-то сходить в церковь на литургию и помолиться. Грехи, говорил, накопились…