***
– Ма, что это ты только что рассказывала про какие-то черные пищащие коробочки. Пейджеры, что-ли… Что это за фигня такая? Это когда еще мобил не было?
– Никакая это вам не фигня. Это еще было до вашего рождения. Вам не понять, вы не любили, как мы, в девяностые… Идите уже к своим «айпадам», дайте с подружками посидеть. Да, девчонки?
– Да-а-а-а», – раздается нестройный женский многоголосый ответ.
– Валька, наливай.
– А еще, помните, у Нельки у самой первой был «Пуазон»! Черт, до чего вонючий был запах. А нам всем нравился.
– Да нам все в 17 лет нравилось, – сказала Валька.
Вот так вот.
Мы родились в Советском Союзе. Наше детство было благополучным и спокойным, спасибо Леониду Ильичу… Пионерские лагеря, безопасные улицы, мороженое за 14 копеек, докторская колбаса…
А дальше все плохо. Мы – подростки, а по телеку Горбачев с пятном на лбу говорит новые слова «перестройка» и «гласность», а также неправильно ставит ударение в таком простом слове, как «ступени», и ужасно коверкает республику «Арзебаржан». Правда, сначала мы не поняли всей важности грядущих перемен, так как были озабочены только начавшимися дискотеками и мечтами об одноклассниках.
Потом наши интересы переместились в аудитории институтов, тут как раз и началось напряжение. Сначала нам сказали, что теперь мы называемся СНГ, а не СССР. Да, я помню, что все вокруг коварно промолчали о развале грандиозной империи, а хитро подменили название. Типа, не волнуйтесь, мы просто переименовались. Фальшивость этой затеи была всем заметна. У нас даже шутка была – «СНГ на палочке». Ассоциации проглядываются явные.
Далее как-то поплохело с продуктами, и откуда ни возьмись везде возникли люди под названием «рэкетиры». Бандитами их никто не называл, потому что в общественном сознании бандиты были те, кто пели песню:
«Не жди, мама, хорошего сына.
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала опасная трясина
и жизнь моя – вечная игра».
Эти люди были из тюрем и зон, откуда-то издалека. А эти самые рэкетиры были рядом. Это были наши вчерашние одноклассники, приятели друзей и родственники родственников. Они «решали проблемы»… Ходили в спортивных штанах, имели прическу «под ноль» и со всех собирали деньги. Непонятно, за что. Но все платили, потому что рэкетиры были жестокие, и жуткие истории о том, как разделывались они с неплательщиками, мусолились у нас в институтских аудиториях.
Нам было по 20 лет в начале девяностых, и жизнь нам казалась прекрасной, несмотря на ежедневные перестрелки и разборки на улицах наших небольших городов. Мужчины нашей мечты все были сплошь в бордовых пиджаках, с бычьими шеями, на которых красовались золотые цепи.