- Парень попросту начитался рыцарских романов и был не в меру восторжен. Многих из нас это чувство обуревает в юности, прежде чем мы накидываем на неукротимый порыв страсти шоры зрелого опыта. Так и он рвался в бой, горя желанием показать всему миру свой герб и утвердить рыцарские добродетели. Доспех у него был плохонький, старый изношенный «Клавам» третьей модели, с текущим реактором и через раз заедающими пушками, но это его, конечно, не остановило.
- И как сложилась его судьба?
- Печально, - незнакомец глотнул из фляги, - Как и у всех юных дураков на этом свете по заведенной издавна традиции. Стоило ему отойти на десяток километров от вотчины, как судьба свела его с другим рыцарем. Проклятый герб сыграл своему хозяину плохую службу. Увидев его, другой рыцарь вообразил, что судьба свела его с самим чемпионом герцогства, не меньше. И тут же вызвал его на бой. Настоящий, без имитационных снарядов. От первого же выстрела у дурака заклинило орудия и, прежде чем он сумел перезарядиться, противник разнес его кабину вместе с ним. Доспех еще несколько месяцев лежал в канаве, прежде чем его растащили по окрестным кузницам, а щит, говорят, до сих пор висит в какой-то корчме на радость выпивающим знатокам геральдики.
- Поучительная история.
- Вы так считаете? – рассказчик смахнул с губ обильную винную капель, - По-моему, если она чему-то и учит, то только тому, что надо поменьше слушать историй. А теперь позвольте мне исправить впечатление неотесанного и болтливого болвана, которое я успел на вас произвести, и наконец представиться. Хуго фон Химмельрейх, рыцарь. Если вам окажется бывать в Нижней Саксонии, там я известен некоторым по прозвищу Шварцрабэ, что на северном наречии означает «Черная ворона». Впрочем, если вам в самом деле попадется человек, уверяющий, что знает меня, советую не слушать его рассказов – наверняка они полнятся самой настоящей клеветой!
Имя показалось ему знакомым. Оно походило на старый истершийся указательный знак возле дороги, смутно узнаваемый, но, в то же время, совершенно незнакомый. Сколько подобных знаков встретилось ему на пути за последние два года? Сотни?
Тысячи, подумал он, многие тысячи.
- Простите, нам с вами не приходилось прежде встречаться?
- Полагаю, что нет. Ваш доспех не из тех, что легко забыть, уж простите за откровенность.
Гримберт не почувствовал себя уязвленным. «Серому Судье» доводилось вызывать куда более саркастичные и ядовитые замечания, среди которых реплика сира Черной Вороны могла бы, пожалуй, сойти за комплимент. Ему, большому и выносливому механическому существу, было не привыкать служить мишенью для упражнений в остроумии, самые изобретательные насмешки причиняли ему не больше вреда, чем горсть сушеного гороха – лобовой броне. Гримберту потребовалось куда больше времени, чтобы научиться сносить их с христианским смирением.