— Дядя Канеки? — спросила меня сестренка.
— Наверное, какое-то совпадение, — успокаивающе улыбнулся я сестренке и выключил телевизор.
— Братик, я боюсь, — пожаловалась Чико.
— Чего? — спросил я ее с мягкой улыбкой.
— Когда бабушка и дедушка были у нас в гостях в последний раз, он громко ругался и плевался, а бабушка плакала.
Я потрепал сестренку по голове.
— Не переживай, теперь все будет совсем по-другому! Бабушка и дедушка нас любят, — улыбнулся я ей, сам не особо веря своим словам. Чем больше вокруг Чико будет заботы и доброты — тем лучше.
Услышал, что к дому подъехала машина. За руку вывел Чико в коридор. Дверь открылась, в нее вошли отец, похожий на него худой безбородый японец с седыми волосами (Ура! Значит, у меня тоже есть шансы не облысеть в преклонном возрасте!), одетый в костюм, и пожилая стройная японка в длинном черном платье, ниже деда на голову, с собранными в высокую прическу седыми же волосами. О таких, как она, принято говорить «несла на себе следы былой красоты». Я испытал разочарование — какие-то они очень «европеизированные». Надеялся увидеть более колоритную пожилую пару. Ладно, родню не выбирают.
Мы с Чико глубоко поклонились.
— Дэйчи, чему ты учишь детей? Не на приеме у Императора же! — с улыбкой сказала бабушка и кинулась нас тискать. Дед с отцом умиленно наблюдали за этой картиной. Бабушка поцеловала меня в щеку, следом больно ущипнула за другую. Проделала то же с Чико. Аккуратней, блин! После этого дед протянул нам с Чико по пухлому конверту. Видимо, деньги.
— Простите, что подарки как на Рождество, но это сразу за все пропущенные нами праздники, — улыбнулся он. Мы с поклоном приняли подношение. Подкупаешь внуков, дед?
Потом мы пошли в гостиную, где начали завтракать. Дед с бабкой ругали мамашу, отдавая должное достоинствам отца. Тот сидел с гордым видом. Потом бабушка встрепенулась, достала из ранее незамеченной мной сумочки игрушечные фигурки самураев, поставила их на телевизор.
— О, это же мои старые игрушки! — узнал их отец, — Навевает воспоминания!
— Я подумала, что тебе было бы приятно владеть ими снова, — улыбнулась бабушка.
Как трогательно. Такое-то воссоединение благообразной супружеской четы с посрамившим честь семьи падшим сыном.
— А это что? — бабушка увидела благодарственное письмо.
— Это награда Иоши-куна, которую лично вручил глава префектуры, — гордо объяснил отец.
— Ничего себе! Иоши-кун, это потрясающе — получить правительственную награду в столь юном возрасте! — похвалил меня дед. Я сомневался, что подобную грамотку можно называть «правительственной наградой», но вежливо поблагодарил. Не хочу ломать бате его триумф.