— Когда в класс вернулась Кохэку, она сразу подняла тревогу. Как забегали учителя — такой скандал в школе для элиты!
«Вот почему школьник смог себе позволить себе видеокамеру», — Пронеслась где-то в глубинах оглушенного поведением Хэруки мозга отстраненная мысль. Гребаные мажоры полны гнилья.
— Эту особь отправили в больницу — у него нашли перелом носа, трех пальцев на руке и сотрясение мозга. Как дедушка орал на учителей и родителей этих… этих… ПОДОНКОВ! — Выдавила Хэруки предельное для себя оскорбление, — Отец этой особи оказался важной шишкой в психиатрии, и сделал те бумаги, которые дедушка показывал полицейскому, хотя поначалу пытался выгораживать своего драгоценного сыночка! Тут и пригодилась кассета — запись не оставила ни у кого сомнений, кто виноват во всем случившемся! Этих двоих засунули в спецшколу, а я остаток учебного года провела на домашнем обучении. «Никогда не позволю ни одному мужчине ко мне прикасаться!» — Решила я тогда. Но… — Хэруки посмотрела на меня полными нежности глазами, резко приблизилась и обняла, прижав мою голову к груди, — Когда я увидела тебя, так увлеченно ухаживающего за помидорами, я подумала, что ты очень похож на моего дедушку. Такой человек просто не может быть плохим!
Обхватив мои щеки ладонями, Хэруки заставила поднять взгляд и посмотреть на ее счастливое лицо.
— Я так счастлива, что не ошиблась! — Выдохнула она и впилась в мои губы поцелуем.
В рот попало немного крема от комаров. Рефлекторно отстранившись, я без задней мысли сплюнул и вытер губы рукавом. Хэруки побледнела и отшатнулась с выражением ужаса на лице. Из ее глаз снова потекли слезы.
— Я тебе противна? Прости, Иоши, я больше никогда не подойду к тебе! — Едва слышно выдохнула она. Твою мать!
Подскочив, кинулся к Хэруки, крепко прижал к себе:
— Нет! Все совсем не так! Просто в рот попало немного крема, и я его выплюнул! Прости дурака! Ты никогда, слышишь, НИКОГДА не будешь мне противна!
Хэруки обмякла, обняла меня в ответ и уткнулась лицом в грудь.
— Вот как? — Прошептала она, — А если я скажу тебе, что больше всего на свете жалею о том, что эти двое так легко отделались? Что, если я скажу тебе, что с радостью порезала бы их на кусочки без всякой «темной формы»?
— Отвечу, что насильников надо кастрировать, скармливать им собственные яйца, а потом заживо варить в кипящем масле! — Изложил я свои взгляды на несовершенство законов.
— Жуть! — Хихикнула Хэруки, рукавами блузки вытерла кожу около губ и снова поцеловала меня. На этот раз обошлось без происшествий.
По пути к автобусной остановке я спросил: