– Если я получу новую фамилию, я не смогу вступить в наследство?
– Разумеется, нет. На вотчинное имущество вы не сможете претендовать, только на долю благоприобретённого имущества, но этот вопрос вам уже предстоит решать в суде. Совет таким не занимается.
– А я смогу вернуться в род, если мои чары отличаются от родовых?
– Это зависит от множества факторов. Вы и ваши родственники предстанут перед Советом старейшин, и он вынесет вердикт. Я так понимаю, ваши родственники не желают вашего возвращения в семью?
– Да, это так.
– Тогда тем более невозможно знать, каков будет результат. Как я сказал, зависит от многих факторов, в том числе, чистоты крови. Прошу прощения за вопрос, но вы – законнорожденный сын, зачатый в браке?
– Да, разумеется, – сказал я.
– Это облегчит задачу, но окончательный вердикт может вынести только Совет, выслушав обе стороны. Так какое заявление будем составлять?
Я задумался. Всё оказалось несколько сложнее, нежели я представлял изначально. У меня был выбор: стать главой собственного рода или вернуться к Барятинским. Первое легче: условие я выполнил, так что имел полное право. Но при этом я терял почти всё наследство. Мог претендовать лишь на часть какого-то благоприобретённого имущества, которое ещё предстоит отсудить у Барятинских. Таким образом, я получу собственную боярскую фамилию, но при этом останусь беспорточным. У меня, конечно, имелись некое состояние в виде средств, вырученных от продажи алмазов и прочих драгоценностей, которые я захватил в Александрии, но это – копейки по меркам великих семей.
Выгоднее было вернуться к Барятинским, тогда я унаследую (если, конечно меня не убьют) вотчины и возглавлю род. Вот только будет ли решение Совета в мою пользу? Это вилами по воде писано, особенно учитывая моё истинное происхождение. Да и долго ли я проживу после того, как пересеку порог собственного дома? Впрочем, получив новую фамилию и основав род, я тоже окажусь в весьма уязвимом положении. Мало того, что Барятинские и Птахины продолжат на меня охоту, так ещё и тайная полиция заявится. Четвёртое отделение, может, и не рискнёт посягнуть на крупный род, но со мной церемониться никто не станет. Вот и выходило, что какой бы вариант я не выбрал, главным было количество союзников, желающих встать на мою сторону. А сейчас их – раз-два и обчёлся.
– Оба, – ответил я.
– Оба? – удивился секретарь.
– Оба заявления, да. Вначале я хочу потребовать аннулировать моё изгнание, а если Совет откажет, тогда пусть рассмотрит второе.
– Что ж, такое возможно, – согласился секретарь, после секундной паузы. – Значит, будем составлять заявления?