Я выбил топор из рук последнего дружинника и ударом в голову разбил остаток брони. Дружинник отлетел в сторону, а я побежал за Виноградовым. Птахины в любую минуту могли прибыть с подкреплением.
Мы выскочили из парадной, огляделись по сторонам и зашагали по направлению к нашей второй квартире.
– Где остальные? – спросил я, когда мы немного отошли от места схватки, а я отдышался и пришёл в себя. После двух сражений я ощущал слабость.
– Ушли, – ответил Виноградов. – Кузьма, как ты и велел, следил за домом твоего знакомого и увидел, как подъехали две чёрные машины. Он решил, что это полиция и побежал к нам. Мы собрали самые необходимые вещи и ушли на квартиру к Тане. Я вернулся, хотел встретить тебя у парадной, чтобы ты не попал в ловушку, но, как видишь, опоздал. Вот только эти ребята не очень похожи на полицейских. Неужели теперь тайную полицию снабжают магической бронёй?
– А это и не полиция, – сказал я. – Это дружина Птахиных.
– Птахиных? Но почему они хотели убить тебя? Что случилось?
– А то, что провалился к чертям ваш хвалёный план. Птахины сговорились с Барятинскими, а я чуть в ловушку не угодил. Нет больше у меня союзников.
– Как же так... – растерянно пробормотал Виноградов. – Мы же всё продумали. План должен был сработать. Почему Птахины встали на сторону Барятинских?
– Плохо продумали, значит. Не учли некоторые переменные.
– Не учли... Да. Я полагал, руководство хорошо представляет себе обстановку. Досадный просчёт.
– Который чуть не стоил нам всем жизни... Впрочем, теперь это не важно. Возможно, и руководства больше никакого нет. Отныне полагаться придётся только на себя.
Разумеется, ситуация меня расстраивала. Все надежды в одночасье рухнули, и теперь ни я, ни Виноградов не знали, что делать. Но с другой стороны, я был несказанно рад тому, что мои спутники живы и находятся в безопасности. Квартиру, арендованную на имя Тани (точнее, на её поддельные документы, в которых значились совершенно другие имя и фамилия), ни Птахиным, ни Барятинским не найти. Ведь о жилище этом, кроме нас, не знал никто. Но долго оставаться в Арзамасе всё равно нельзя. И я перебирал в голове варианты, куда нам дальше держать путь.
По сравнению с хоромами, в которых я жил прежде, снятая для Тани квартирка выглядела тесной и бедной. Тут было всего три комнаты: две спальни и небольшая гостиная. А теперь сюда набилось девять человек, и стало совсем не продохнуть.
Увидев мой оборванный вид (а после стычки сюртук мой превратился в изрезанные лохмотья), все тут же накинулись на меня с расспросами. Я же велел собраться в гостиной. Мы уселись за столом, за которым еле-еле уместились. Восемь пар глаз уставились на меня с интересом и тревогой. Глядя на мой помятый вид, все понимали, что хороших новостей не будет.