Я включил силовую оболочку. Вражеские пули попали в стену и дверь за мной, но и противники получили по пуле каждый. Я ринулся на ближайшего.
Тот не успел выстрелить. Я отбил руку с револьвером и, сосредоточив силу в кулаке, ударил в голову. Противник пошатнулся. Я саданул его ногой в кирасу. Он отлетел на стоявшего рядом дружинника и повалился на пол, а я ринулся на второго, нанося удар за ударом в корпус и голову.
Остальные побросали огнестрел, и в руках их материализовалось всевозможное холодное оружие. Сконцентрировав силу в кулаках, я сбил с ног очередного противника, и тут же на меня посыпались удары бердышей, топориков и шестопёров.
Меня рубили нещадно, я ставил блоки, отбивал оружие противника и бил в ответ, старясь нанести как можно больший ущерб доспехам. Но силы мои уходили. Мне прилетало всё чаще и чаще, энергия тратилась, я слабел.
Я попятился к двери, стараясь занять такую позицию, чтобы меня не могли атаковать сразу несколько человек. Очередной раз я уклонился, лезвие блестящего чёрного топорика сверкнуло рядом с моим лицом. Я с разворота ударил противника ногой, и броня его перестала светиться.
Руку второго я взял в захват и ударил локтем в шлем, а потом – в кирасу. Доспех погас, а от следующего удара дружинник влетел в стену так, что посыпалась штукатурка.
Я схватил следующего и, швырнув, вышиб им дверь, ведущую на лестничную клетку, а сам выскочил следом. Сил оставалось совсем немного, а все семь противников до сих живы. Даже броню я ослабил только двум.
За мной выскочил рослый дружинник и замахнулся коротким бердышом, держа его обеими руками. Я пригнулся, удар бердыша пришёлся в стену, в удар моего локтя – в кирасу. Но дружинника это не остановило, и драка продолжилась.
Теперь враги не могли атаковать все вместе. Они были вынуждены нападать по очереди, а я, как мог, сдерживал их. Ещё у одного знаки на доспехе перестали светиться. Потом – ещё у одного. Удар, и дружинник с ослабленной бронёй, кубарем покатился по лестнице. А энергии становилось всё меньше. Я как умел, держал концентрацию, но уже было понятно, что ещё десяток ударов – и силы иссякнут.
На лестнице краем глаза я заметил человека. Он был без брони. К вражеским дружинникам полетели, извиваясь спиралями, чёрные змейки. Они вонзались в доспехи, и те словно истлевали у меня на глазах.
Одного за другим я разметал оставшихся бойцов. Нескольких полетели обратно в квартиру, один – на лестницу, ещё один впечатался в стену и упал замертво, поскольку доспех его уже исчез.
– Уходим! – крикнул Виноградов, который столь вовремя пришёл ко мне на помощь.