Хуицилихуитл IV не болел гриппом, поэтому, вполне обоснованно, боялся заразиться. Ос его понимал, но считал, что принимаемые меры — это ненужная перестраховка. Хотя медицинская проверка, осуществляемая этими барышнями, не являлась лишней. Параллельно с омыванием тела посетителя они выявляли характерные признаки заражения: кашель, температуру, воспалённость слизистых.
— Здравствуй, Освальтль, — приветствовал его правитель. — С чем пожаловал на этот раз? Надеюсь, с хорошими новостями?
— Лучше, повелитель, — улыбнулся Ос, разогнувшись после поклона. — Я знаю человека, который способен сильно упростить управление вашим разрастающимся государством. Также он способен дать ценнейшие советы по управлению государством и ведению войн.
— И кто же это? — спросил Хуицилихуитл IV без особого интереса.
— Никколо Макиавелли, повелитель, — ответил Освальд. — Он уже написал трактат, известный как «Князь»[21], в котором описал необходимые для правителя добродетели.
— Чем оно мне поможет? — спросил правитель скептически.
— Вы можете удивиться, но вы соответствуете большей части этих добродетелей, будто бы Макиавелли писал образ идеального князя именно с вас, — решил польстить правителю Освальд.
— Он в Метцтитлане? — спросил Хуицилихуитл IV, благотворно воспринявший грубую лесть.
— К сожалению, он в Италии, — вздохнул Освальд. — И, в свете набирающего обороты мора, не могу гарантировать, что он всё ещё жив…
— Есть ли веские причины для того, чтобы отправлять туда корабль и рисковать им ради одного человека? — спросил правитель.
— Не только одного, — покачал головой Освальд. — Вы говорили, что вам нужны произведения искусства, а также художники и скульпторы. Вероятно, у них сейчас мало работы, поэтому есть шанс, что я смогу нанять как можно больше людей, которые смогут увековечить образ правителя в камне и на холсте.
Добытые и обменянные произведения европейского искусства, в следовых количествах, во дворце есть. В основном серебряные кубки, несколько иконок, одна картина, принадлежавшая Эрнану Кортесу, а также несколько статуэток. Правитель выражал интерес ко всему этому, высказавшись однажды, что было бы неплохо заиметь пару-тройку своих мастеров, способных на такое.
— Зачем мне каменная копия меня самого? — спросил Хуицилихуитл IV. — Такого достойны только боги.
Да, изображения простых людей отоми считали напрасной тратой сил и ресурсов, поэтому возводили статуи только богов, которые этого, по их версии, определённо стоили.
И тут, как и ожидалось, вылез прелатль Куохтемок.
— Вечное Солнце очень сложно изобразить в камне, — сказал он своё слово. — Но я считаю, что нарисовать его можно, как делает мастер Антониу в храме.