– Он выздоравливает? – с надеждой спросил комиссар. – По-моему, он выглядит намного лучше.
– Да, – довольно сказала жена. – То, что делало его неживым и немертвым, исчезло. Правда, душа пока не хочет возвращаться в тело, но она здесь, и ее связь с плотью не нарушена. Я, правда, еще не придумала, как ей помочь, но, полагаю, смогу ее вернуть на положенное место.
– Слава богу! – обрадовался Натан: у него просто гора с плеч свалилась. – Может, пусть лучше все идет своим чередом? Хотя я не отказался бы увидеть Лонгсдейла поскорее.
– Но… – Валентина вдруг нахмурилась. – Но, Натан, ты его никогда больше не увидишь.
– Чего?! Почему это?!
– Потому что когда в тело вернется душа, то очнется тот человек, о котором ты мне говорил. Родич мистера Редферна.
– А Лонгсдейл?! – взвыл Бреннон. – Он-то куда денется?!
– Никуда, – недоуменно отозвалась Валентина. – Он просто исчезнет.
– Нет! – задохнулся комиссар. – Не может быть!
Он вдруг понял, что никогда не задумывался на самом деле о том, что произойдет, когда душа вернется в тело. Ему и не приходило в голову считать Лонгсдейла какой-то неполноценной химерой, потому что… потому что…
– Это несправедливо, – глухо проговорил Бреннон. – Он же человек! Такой же человек, как и тот!
Валентина коснулась его руки:
– Мне жаль, Натан. Я знаю, что ты к нему привязан…
– Привязан, – еще глуше повторил комиссар. Горе закипало в нем вместе со злостью на самого себя. Как он мог даже не подумать! Он ведь даже не простился – сначала и в голову не приходило, что придется, а теперь… уже не успел. – Кто знал, что ему придется умереть, – сказал Бреннон. Все снова, как во время революции и гражданской, – полное бессилие: никогда не успеваешь проститься, потому что те, кто с тобой, всегда умирают внезапно. И только сейчас понимаешь, что Лонгсдейл посреди портала на ту сторону – последнее воспоминание, которое у тебя остается. – Не успел, – прошептал комиссар. – А теперь… уже ничего.
Валентина обняла его, но он пробормотал:
– Скажи Джен.
Жена ушла. Натан молча стоял в ногах кровати. Лонгсдейл казался спящим, и лицо у него было таким умиротворенным, словно он наконец стал по-настоящему счастлив. Бреннон долгие минуты смотрел на него и старался не думать о том, каким окажется тот, кто займет место знакомого уже консультанта.
Дверь распахнулась, и в спальню ворвалась Джен.
– Умер?! – пронзительно вскрикнула она.
– Выходит, что так. Валентина сказала – исчезнет.
– Неправда! – Ведьма метнулась к кровати. – Так нечестно! Так нельзя! Он же… он ведь… – Она обернулась к Бреннону. – Вот пусть другой и сидит в своей собаке! Так… так неправильно!