«Я думал, она стала нормальной, – выдавил ее сын под тяжелым взглядом Бреннона. – После того, как вышла замуж за вас. А она…»
«Ей никогда не стать “нормальной”», – сухо ответил отставной комиссар. Внизу, под кабинетом Валентины, Марион закрывала кафе, а Иммануил подсчитывал кассу. Они еще не знали. Только удивились, что Натан пришел один и пешком. Они были встревожены, но старались не подавать виду, хотя их выдал усилившийся акцент.
«Я думал, она вылечилась, – с трудом произнес Виктор. – Стала нормальным человеком».
«Она не больна. А человеком она никогда не была».
«Но она же могла бы? Фея ведь становится человеком, если выходит замуж в церкви, разве нет?»
«Нет, – покачал головой Натан, – не становится».
Виктор смотрел беспомощно: красивый, темноглазый, с золотистыми волосами, так на нее похож. Потерянный, словно ребенок.
«Но я бы хотел, – прошептал он. – Разве от этого нет лекарства? Разве нельзя ее исправить?»
«Нельзя. Потому что она не больна».
«Значит, мы все дети чудовища. – Виктор отвернулся, кусая губу. – И сами чудовища».
«Ты не видел чудовищ, сынок».
«Для меня нет разницы».
Но для меня есть, подумал Бреннон. Он ожидал, что ему в гневе укажут на дверь, обвиняя в случившемся с Валентиной, но Виктор лишь пробормотал:
«Что я скажу остальным? Наша мать рассеялась над зараженным городом, потому что не человек, а мы – тоже не совсем люди? Совсем не люди? Как мне назвать ее для них? Как им объяснить?»
«Никак, – отрезал Натан. – Я сам им скажу. Вещи вывезу позже, через пару дней».
«Вещи?»
«Свои. Я уезжаю».
«Куда?»
«За ней».
«Но зачем? Разве она не перестала быть… такой, как надо?»
«Нет, и я намерен ее дождаться. Сложи в кладовку все мои сундуки. Я за ними пришлю».
«Дождаться?! – вскричал Виктор, пока Натан застегивал сюртук. – В каком это смысле?! Кого вы собрались ждать, она же… она же стала ничем!»
«Нет, – процедил Бреннон, – ей нужна помощь, и я буду готов».
– Все, – сказал Редферн. Герон светился на полу, как тонкая вышивка серебром по белому мрамору. – Вы как?
– Ничего, – ответил Натан, – красиво. Что мне делать?
– Закатайте рукава рубашки и ложитесь. – Энджел взял бутыль со спиртом, ватку и спросил: – Вы понимаете, насколько это рискованно? Хотя ни черта вы не понимаете… ну оно и к лучшему, – с натужным оптимизмом заключил он.
– Так что мне-то делать, когда оно начнется?
– Вы выпили все зелья, которые я вам дал?
– Угу.
– Тогда надейтесь на лучшее.
Натан улегся, закатав рукава. Энджел протер ямки на его локтях спиртом и затянул чуть повыше локтя ремешок. Велев сжимать и разжимать кулак, пироман снял прозрачный чехольчик с иглы на трубке и ввел иголку в вену на локте. Затем он повторил это с другой рукой. А потом, к удивлению Натана, улегся на соседнюю койку и повторил то же самое на себе.