Глаз бури (Торн) - страница 38

Пес лежал на лестничной площадке, свернувшись в большой клубок и поблескивая глазами-угольками. Бреннон остановился перед ним, мучительно соображая, как же теперь быть. Господи, ведь там внутри – настоящий живой человек! А он звал его то Шар, то Кусач, то Рыжий! Все это время – все эти годы, вот от чего у комиссара волосы шевелились, – человек был внутри пса, смотрел на Натана из собачьих глаз таким разумным, полным понимания взглядом! Тот, благодаря кому сотни, если не больше, людей уцелели и спаслись – только потому, что один человек сделал с собой ради них всех, – а Бреннон даже не знал его имени. И еще Натан понимал, что он сам никогда бы не смог совершить такой выбор.

Пес сел, не спуская внимательного взгляда с Бреннона.

– Я знаю, – сдавленно произнес комиссар и опустился на колено перед псом. Зверь слегка склонил голову. – Редферн рассказал. Теперь я знаю, что вы там. Знаю, как проходит процесс. – Глаза пса сверкнули. – Я не хотел допускать… то есть если вам показалось что-то оскорбительным – то я прошу прощения.

Пес положил лапу ему на колено.

– Мы должны сказать всем. Всем консультантам, я имею в виду. Они имеют право знать. Но если я скажу им, то что будет с ними всеми? Как им жить дальше?

Пес задумчиво опустил морду.

– Я пойду к Лонгсдейлу. Мне кажется, ему сейчас не стоит оставаться одному.

Пес закивал гривастой головой.

– Господи, – прошептал Натан, – как вы только решились на это!

В пасти зверя на миг блеснули клыки, но он больше ничего не ответил и потрусил в гостиную, где скрылся консультант.

– Я бы никогда не смог, – тихо добавил Бреннон, и хвост пса мерно качнулся туда-сюда.

Лонгсдейл сидел у камина, сжав голову руками. Он выглядел совершенно потерянным, как ребенок. Комиссар смотрел на него – на тело, которое должен был считать ходячей пустышкой, – но это же не так! Пусть его руки прохладные, глаза в темноте мерцают голубыми огоньками, пусть он не может умереть – но он же тоже человек! Так же, как и тот, другой, внутри пса.

Натан коснулся плеча консультанта:

– Как вы?

Он медленно поднял голову, увидел пса, вздрогнул и прошептал:

– А я? Как же я? Кто я такой, если он – на самом деле я?

– Я думаю, что вы – это вы. Вы же осознаете себя, помните свою жизнь, общаетесь с другими. Как и любой человек, просто со странностями.

– Но нет, – выдавил Лонгсдейл и посмотрел на свои руки, будто впервые. – Если душа – в фамилиаре, то чья в этом теле?

– Ваша? – помедлив, предположил комиссар, но пес покачал головой.

– У меня нет души, – ответил консультант. – Я бы знал, если б была.