Бреннон утер глаза, проморгался и кое-как различил слетевшую к Лонгсдейлу огненную птицу. Она погасла, превратившись в знакомую фигуру, подхватила консультанта и усадила его на край причала, рядом с лодкой. Сияние, исходящее из окон и горящее над крышей дворца, постепенно угасало. Когда свет рассеялся, пес наконец выпустил комиссара, подошел к дверям и толкнул их лапой. Створки приоткрылись, и Бреннон, торопливо вскочив, ринулся внутрь.
На первом же этаже он увидел ошеломленных инквизиторов, которые в таком изумлении ощупывали друг друга, что Натан расхохотался бы, если б у него остались силы для смеха. Он бросился к лестнице, пролетел коридор и толкнул дверь кардинальского кабинета. Он почему-то знал, куда бежать, но, ворвавшись внутрь, замер на месте, а потом несмело шагнул к высокой фигуре, окутанной нежно-золотистым ореолом. Бреннон не мог различить ее лица, но узнал большие темно-синие, как зимнее небо, глаза.
– Mater Dei![3] – прохрипел Саварелли из какого-то угла. – Что… кто это?!
Она развела руки, словно защищая собой дворец и всех, кто был в нем. В кабинете стало светло, будто днем, и смотреть на Валентину оказалось так же больно, как на солнце.
«С ними все хорошо. – Ее голос прозвучал в голове Натана колокольным звоном, отдался в висках так, что пришлось сжать их руками. – Дом чист. Люди чисты. Мертвые… тоже. Вы можете похоронить их».
– А ты? – прохрипел комиссар. – Как ты?
Вивене улыбнулась ему – он как-то ощутил это, не различая ее лица, – и сияние рассеялось. Перед ним снова была Валентина, и только синева в ее глазах стала еще темнее.
14 октября
Валентина спала, обняв подушку Натана. Был уже полдень, но вивене не просыпалась с тех пор, как легла около полуночи. Бреннон с некоторой тревогой склонился над ней, всматриваясь в ее лицо. Он подозревал, что вчерашнее чудо далось жене совсем не так легко, как она говорила, и положил ладонь ей на лоб. Он был прохладным.
– Что случилось? – сонно спросила Валентина.
– Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?
– Вполне неплохо, – пробормотала жена. – Но я, наверное, еще посплю…
– Конечно. Мы не будем тебя беспокоить.
Вивене с благодарностью вздохнула. Комиссар погладил ее по светло-золотистым волосам и, поразмыслив, накрыл ее своим сюртуком. Валентина спала, всю ночь прижавшись к Натану, и ее коса расплелась, укутав их обоих мягким теплым покрывалом. Сейчас волосы укрывали Валентину до пят и спускались на пол. Натан подобрал шелковистые пряди и уложил на кровать.
Он надел сюртук, поправил галстук и тихонько притворил за собой дверь. В коридоре его ждал пес. Он вопросительно посмотрел на дверь и махнул хвостом.