Становится ли рабовладельческий образ жизни эволюционным тупиком для тех видов, которые его приняли? Не совсем, однако он может привести к еще большей деградации. Наглядный пример тому – род социальных паразитов Strongylognathus, который встречается по всей Европе и Азии. Тогда как большинству видов Strongylognathus присуще типичное поведение с регулярными разбойничьими набегами, ожесточенными схватками и кражей расплода, представители одного вида, Strongylognathus testaceus, напрочь утратили воинственный дух. Вместо этого недавно спарившаяся самка пробирается в хозяйскую семью и устраивается рядом с ее самкой-хозяйкой. В результате рабочие-хозяева начинают заботиться о самке-паразите так же хорошо, как о своей собственной. Дочери, рожденные паразитической самкой, дружелюбны по отношению к хозяевам, но не выполняют никакой работы, живя на их иждивении.
Следующий шаг по пути рабовладения был сделан американским видом муравьев Formica subintegra, которые в своей неприглядной деятельности, если так можно выразиться, используют мощное пропагандистское оружие. Дюфурова железа у муравьев этого вида – та самая, которая вырабатывает феромон тревоги, предупреждающий сородичей об опасности, – достигла гигантских размеров и занимает до трети объема брюшка (заднего сегмента муравьиного тела). В ходе налета солдаты F. subintegra буквально поливают защитников этим феромоном. Сигнал тревоги настолько силен, что вызывает панику в атакуемой семье, открывая налетчикам путь в нижние камеры с расплодом.
Любой труп – это экосистема. Погибшая птица, выброшенная на берег рыба, упавшее дерево, сорванный цветок – всему этому суждено превратиться из организованного конгломерата гигантских молекул, самой сложной системы во Вселенной, в разрозненную россыпь гораздо более простых органических молекул. Процесс разложения в природе запускается сначала с участием падальщиков вроде грифов и мясных мух, а потом грибов и бактерий.
Как обстоят дела со смертью в муравьином мире? У многих видов, если муравей тяжело ранен или искалечен, товарищи отнесут его в гнездо и съедят. Если травма средней тяжести, ему могут позволить остаться в живых и вылечиться. Большинство муравьев-солдат, погибающих в битвах за пределами гнезда, становятся кормом для хищников.
Муравей, который умирает от старости или болезни внутри гнезда, просто застывает в обычном положении или падает на бок с подогнутыми ногами. В большинстве случаев его труп лежит так несколько дней. В конце концов кто-нибудь из сородичей обращает на него внимание, выносит труп из гнезда или относит в специальную камеру, которая служит одновременно кладбищем и свалкой для разного мусора, включая несъедобные остатки добычи. Никаких траурных церемоний.