Но сначала, до всех других дел, императрица обняла своего долгожданного супруга. И война шла не четыре года, и накал сражений не был слишком жестоким, но все равно женскому сердцу не прикажешь. Пришел муж с фронта – надо встречать широко раскрытыми объятьями. Впрочем, объятья (дело личное, скрытое от посторонних глаз) имели место на семейной половине, а тут, в Малахитовой гостиной, где присутствовали люди ближнего круга, все было более чем благопристойно. Помимо канцлера и первой статс-дамы, присутствовали примчавшийся с Мурмана адмирал Карпенко с супругой, главком флота адмирал Макаров, экс-император Николай и Алла Лисовая, каперанг Иванов, руководители имперской безопасности: полковник Мартынов и полковник Баев, министр труда Владимир Ульянов и специальный агент Загранразведки Коба – человек доверенный и допущенный к тайнам.
Все приглашенные расселись вдоль длинного стола с пышущим на нем самоваром и служанки-кореянки принялись разливать по чашкам крепкий цейлонский чай.
– Итак, товарищи, – сказал князь-консорт, – поздравляю вас с тем, что путем упреждающих действий нам все-таки удалось избежать первой мировой войны.
– Но зато, – парировал полковник Мартынов, – Германия после последних новаций впитала в себя Австрию и приобрела конфигурацию границ, соответствующую тысяча девятьсот сороковому году нашей истории. Не получится ли так, что, самоуспокоенные достигнутыми успехами, мы расслабимся и через некоторое время пропустим внезапный удар со стороны вполне зрелого европейского хищника, желающего наших лесов, полей и рек?
– Вы, Евгений Петрович, – покраснев, сказал экс-император Николай, – как нам кажется, в плену своей профессиональной подозрительности. Наш кузен Вильгельм – честный и порядочный человек, трепетно относящийся к подписанным соглашениям. Будучи участником Двойственного Союза, он проводил против России одну политику, а присоединившись к созданному господином Одинцовым Брестскому соглашению, станет действовать прямо противоположным образом.
– Желания монархов в политических раскладах значат очень мало, и горе тому из них, кто будет гладить госпожу Историю против шерсти, – веско произнес полковник Баев. – А потому я согласен со своим молодым коллегой: политические выкрутасы со стороны Германии не исключены, причем в самом ближайшем будущем. А если кайзер Вильгельм будет противиться желаниям своих элит, то те уконтрапупят его со всей возможной аристократической решимостью: сунут бомбу под зад или выставят на позицию маньяка с пистолетом – как это бывает, мы, люди будущего, знаем. И наследник будет посговорчивее. Насколько нам известно, кронпринц Фридрих не любит Россию до печеночных колик, в чем сходится со значительной частью старой аристократии и промышленников.