Впрочем, две минуты спустя, когда незваный гость из космоса, пролетев над западной оконечностью Пуэрто-Рико, оказался на высоте около семидесяти километров над серединой Саргассова моря, он снова пропал из виду. В этой гиблой части Мирового океана нет ни обитаемых островов, ни судоходных трасс – а следовательно, некому было видеть, как набегающие потоки все более уплотняющегося воздуха срывают с прорывающегося через атмосферу небесного тела слой за слоем расплавленный материал, окутывая его плазменным коконом, распускающимся позади длинным павлиньим хвостом. Для стороннего наблюдателя, которому не суждено оказаться в эпицентре удара, красота неимоверная – и жаль, что эту картину в данный момент никто не видел…
Снова в поле зрения людских глаз комета оказалась через три минуты, пролетая на высоте сорока пяти километров в трехстах километрах восточнее острова Хаттерас, входящего в цепочку Барьерных островов на побережье штата Северная Каролина. Там его могли наблюдать рыбаки, собравшиеся на промысел, и моряки кораблей каботажного плавания, снующих между Бостоном, Нью-Йорком, Филадельфией и портами юга. Чем ближе к Нью-Йорку подлетал космический скиталец, тем больше народа могло любоваться на его блистательное величество, пересекающее небеса, будто огненный ангел, предвестник Апокалипсиса. Все ниже, ниже, ниже… Вот уже с высоты пятнадцати километров впереди видна полоска земли, застроенная высокими домами, вот статуя Свободы, Манхэттен и Лонг-Айленд… Вот под астероидом промелькнула мелкая, будто игрушечная, фигурка забитого людьми двухтрубного парохода, вовремя покинувшего порт…
И вот он – обреченный Нью-Йорк. Люди, увидев нависшую над головами смерть, в ужасе зашлись криком, заметались, взмолились, призывая на помощь Всемогущего Творца, Отца, Сына и Святого Духа, а также Деву Марию… Но поздно. Господь был суров и не слышал их мольбы, а это значило, что Нью-Йорку предстоит разделить участь Содома и Гоморры.
Тем временем высота кометы упала до критической, потоки плазмы слизали и унесли почти всю каменную корку, прежде оберегавшую ядро, по большей части состоящее из перемороженного льда. По мере роста температуры в ядре по нему все сильнее змеились трещины – и вот, на высоте девяти километров двухсот метров, за несколько микросекунд некогда единая насквозь промороженная масса распалась бесчисленным количеством мелких водяных капель. Это в миллионы раз увеличило лобовое сопротивление и на околокосмических скоростях разом превратило в тепло всю кинетическую энергию кометы.