Здесь, западнее Смедерево, основное направление удара русской экспедиционной армии, которой командует Павел Адамович Плеве, прославивший свое имя во время Турецкой кампании. Битва при Урошеваце была жарким делом, но по сравнению с Одринской операцией и последующими боями за Константинополь она сейчас выглядит стычкой местного значения. Там русская армия постоянной готовности показала миру, как правильно сражаться в соответствии с заветом фельдмаршала Суворова «не числом, а умением». Там в свой первый бой пошел русский корпус морской пехоты, и показал, что невозможное возможно. Вражеская столица пала под совместным натиском армии и флота, династия потомков Османа оказалась низложена с трона победителями, древний хищник, терзавший окрестные христианские народы, превратился под их ударом в ничто.
И теперь перед русскими солдатами еще один наш старый общий враг. Русская армия постоянной готовности – это страшная сила. Низкие облака распадаются от частого грохота тяжелых орудий, которые, высоко задрав свои кургузые стволы, кашляют снарядами куда-то за реку. Там в первых рядах сражается морская гренадерская бригада полковника Дроздовского, форсировавшая реку в предутреннем тумане по наведенным саперами мостам. Сейчас русские морские гренадеры ведут бой за город Ковин (по-венгерски Кубин), расположенный чуть ниже по течению от места переправы. Там отчаянно сопротивляется сто первый пехотный полк регулярно (имперской[20]) армии, очевидно, целиком и полностью перешедший на сторону венгерских повстанцев. Исконная вражда со славянскими народами для его солдат и офицеров оказалась намного важнее приказа нового императора. Слишком глубоко в их плоть и кровь въелись установки недоброй памяти старика Франца-Иосифа. И оберст Слон, и русский князь-консорт говорили мне, что история – это не легкая бричка, которую можно развернуть одним движением поводьев, а тяжелая ломовая телега, мчащая с горы под крутой уклон. Попробуй сверни такую в сторону, не сломав при этом шею.
Но русская морская пехота, с которой австрийцам сейчас приходится иметь дело – далеко не подарок. Головорезы полковника Дроздовского в первой волне десанта высаживались на берег Босфора, одну за другой опрокидывая турецкие батареи, а потом глаза в глаза резались с озверевшими, загнанными в угол, османами на улицах бывшей турецкой столицы. Даже регулярная австрийская армия до турецкого «стандарта» не дотягивает на две головы. Вооружение у турок, может быть, и плохое, дисциплина слабая, но если их припрет, то драться они будут отчаянно, до последнего вздоха и капли крови. Мы, сербы, тоже такие, в угол нас лучше не загонять, а вот типичные европейцы, венгры и австрийцы так не могут. Поэтому, столкнувшись с яростным натиском русской морской пехоты, сто первый австрийский полк попятился к северо-востоку, открывая фланг седьмого пехотного полка венгерского гонведа, на который давили авангарды русской 45-й пехотной дивизии, побатальонно переправлявшейся сейчас на левый берег. В противоположность австрийцам, венгры отступали на северо-запад, из-за чего между северо-западной окраиной Ковина, занятой австрийцами, и селом Скореновац, где окопались венгры, уже наметился разрыв вражеского фронта шириной около двух верст.