Почувствовав на себе чей-то взгляд, он чуть повернул голову влево. Черные пустые глазницы черепа гремучей змеи пялились в сторону «Клинитрона». Пожалуй, это был единственный предмет, выбивающийся из общей картины. Он не нес в себе никакой информации, а был подброшен только для того, чтобы подразнить их.
Внезапно Райма посетила одна мысль, и он воспользовался рамкой для переворачивания страниц, чтобы найти в книге «Самые громкие преступления в старом Нью-Йорке» нужный абзац из главы о Джеймсе Шнейдере.
…Известный доктор, занимающийся проблемами мозговой деятельности (это недавно появившаяся, но ставшая уже модной наука, названная психологией), высказал неожиданную гипотезу, согласно которой Шнейдер вовсе не стремился причинять вред своим жертвам. Этот ученый муж полагал, что таким образом Шнейдер пытался отомстить тем, кто, как он считал, сам причинил ему вред, а именно городской полиции или, может быть, обществу в целом.
Кто знал, где находился источник этой ненависти? Возможно, как и истоки Нила неизвестны современной науке, так ручейки, питавшие злобу преступника, могли оставаться непостижимыми для него самого. Хотя одна из причин может базироваться на следующем факте. В юном возрасте Шнейдер стал свидетелем ареста отца. Впоследствии тот умер в тюрьме, а после этого оказалось, что он был невиновен в грабеже, в котором его обвинили. Сразу после ареста мать мальчика пустилась во все тяжкие и совершенно забросила ребенка. Джеймса воспитывала улица.
Преступления, совершенные сумасшедшим, были своего рода вызовом: попыткой выставить на всеобщее посмешище полицию, которая так несправедливо обошлась с его отцом и разрушила семью.
Но так оно или нет, мы вряд ли узнаем.
Однако ясно одно: выставляя напоказ несостоятельность защитников закона, Джеймс Шнейдер — Собиратель костей — выплескивал свою ненависть на город в целом, убивая его невинных жителей.
Линкольн Райм откинул голову на подушку и снова принялся разглядывать таблицу.
* * *
Земля — пожалуй, самое тяжелое на этом свете.
Почва, пыль — их железные объятия не душат человека, а сжимают со всех сторон, обрекая на неподвижность, кончающуюся смертью.
Амелией сейчас владело одно желание: умереть. Она молила, чтобы это произошло побыстрее. От страха, например, или вследствие разрыва сердца. Это чувство родилось еще тогда, когда первые комья земли обрушились на ее голову. Сейчас она молила о смерти едва ли не сильнее, чем Линкольн Райм жаждал того момента, когда примет свои таблетки с бренди.
Она лежала в могиле, которую преступник вырыл во дворе ее дома, и чувствовала, как жирная земля постепенно засыпает все ее тело.