Испытывая садистское наслаждение, преступник хоронил ее медленно, бросая не более половины лопаты, аккуратно разравнивая землю. Он начал с ног и теперь постепенно подбирался к ее груди. Земля забивалась ей под халат, и ее прикосновения напоминали ищущие пальцы любовника.
Груз, давящий на Амелию, все нарастал, и ей уже трудно было дышать. Раз или два преступник прекращал работу, чтобы взглянуть в ее лицо, а потом вновь брался за лопату.
Он любит наблюдать…
Руки Сакс были скованы за спиной, и она бессознательно вытягивала шею, чтобы как можно дольше оставаться на поверхности.
Постепенно земля скрыла ее грудь, потом плечи и шею. Холодная плотная почва уже давила на горячую кожу ее щек, лишая девушку последней возможности двигаться. Убийца наклонился над ней и сорвал ленту с ее губ. Амелия попыталась было закричать, но в этот момент мужчина бросил горсть земли прямо в ее распахнутый рот. Она задохнулась. В ушах ее зазвенело, а потом почему-то послышалась мелодия песни «Зеленые листья лета», пришедшей из ее детских воспоминаний. Эту песню часто заводил отец. Грустная мелодия навязчиво преследовала Амелию, и девушка закрыла глаза. Все стало черным. Она попыталась еще раз открыть рот и получила очередную порцию земли.
«Забывать о мертвых…»
И вот она уже под землей.
Здесь совершенно тихо. Амелия не могла ни кашлянуть, ни вздохнуть. Земля — надежная печать. В легких почти не осталось воздуха, и девушка не могла издать ни звука. Тишина, нарушаемая лишь навязчиво звучащей мелодией, да нарастающий шум в ушах.
Затем давление на лицо уменьшилось, а тело стало бесчувственным и невесомым, словно у Райма. Сознание начало меркнуть.
Чернота, чернота. Ни единого слова от отца или от Ника… Никаких снов. Никакого переключения передач, чтобы стрелка спидометра показывала трехзначные цифры.
Чернота.
«Забывать…»
Масса земли, покрывшая ее тело, постепенно оседала, утрамбовываясь. Сознание удерживало лишь один образ: руку, торчащую из могилы, которую Амелия видела вчера утром. Эта рука извивалась, словно умоляя о пощаде. Никакой пощады ей не будет.
Рука манила Сакс за собой.
«Райм, мне будет не хватать тебя».
«Забывать…»
Что-то стукнуло ее по лбу. Довольно сильно, хотя боли она не почувствовала.
Что это? Что? Его лопата? Кирпич? Или, может быть, наконец-то 823-й испытал чувство сострадания и, решив, что такая смерть бесчеловечна, вернулся сюда, чтобы попросту перерезать ей горло?
Второй удар, потом еще один. Она не могла открыть глаза, но даже через сомкнутые веки ощущала приближение света. Появились цвета. И воздух. Она вытолкнула изо рта слипшуюся землю, начала делать осторожные вдохи, закашлялась и стала судорожно отплевываться.