Азазелло в ответ на это что-то прорычал. Но кот был упорен и потребовал не один, а два револьвера. Азазелло вынул второй револьвер из второго заднего кармана брюк и вместе с первым, презрительно кривя рот, протянул их хвастуну.» (Ч. 2, гл. 24)
Здесь какая-то мистика: автоматический пистолет превращается через полстраницы в револьвер. Вдобавок у Азазелло карманы брюк нумерованные.
«Теперь африканец во время урагана притаился возле ниши, где помещалась статуя белой нагой женщины со склоненной головой, боясь показаться не вовремя на глаза и в то же время опасаясь и пропустить момент, когда его может позвать прокуратор.» (Ч. 2, гл. 25)
Статуя белой нагой женщины боялась показаться не вовремя на глаза и в то же время опасалась пропустить момент…?
«— Прокуратор, как всегда, ТОНКО ПОНИМАЕТ вопрос!
— Но, во всяком случае, — озабоченно заметил прокуратор, и ТОНКИЙ, длинный палец с черным камнем перстня ПОДНЯЛСЯ вверх, — надо будет…» (Ч. 2, гл. 25)
Это каламбур?!
«— Я жду, — заговорил Пилат, — доклада о погребении, а также и по этому делу Иуды из Кириафа сегодня же ночью, слышите, Афраний, сегодня. Конвою будет дан приказ будить меня, лишь только вы появитесь. Я жду вас!» (Ч. 2, гл. 25)
Да не конвою, а охране. Может быть, страже или телохранителям. Пилат же никуда не едет, а сидит в своём дворце. Конвой как постоянное подразделение гвардии был, кажется, только у русских императоров.
«В город входили верблюды, вслед за ними въехал военный сирийский патруль, который Иуда мысленно проклял…» (Ч. 2, гл. 26)
По-русски будет «сирийский военный патруль», а не «военный сирийский». «Военный» — так и быть, можно потерпеть, потому что в принципе может быть ещё и полицейский, к примеру.
«После душного города Иуду поразил одуряющий запах весенней ночи. Из сада через ограду выливалась волна запахов миртов и акаций с гефсиманских полян.» (Ч. 2, гл. 26)
На полянах растут травы. А мирт и акация — это невысокие деревья, в лучшем случае имеющие высоту кустарников.
«Нетерпеливый Иуда был уже за городской стеной. На левой руке у себя Иуда увидел маленькое кладбище…»
«Через некоторое время мелькнул на левой руке у Иуды, на поляне, масличный жом с тяжелым каменным колесом и груда каких-то бочек.» (Ч. 2, гл. 26)
«Слева от Иуды» или «по левую руку от Иуды» было бы по-русски. А «на левой руке у Иуды» — это, наверное, украинизм или идишизм (я не знаток соответствующих языков).
«Надежда вспыхнула в сердце Иуды. Он отчаянно вскричал: — Тридцать тетрадрахм! Тридцать тетрадрахм! Все, что получил, с собою. Вот деньги! Берите, но отдайте жизнь!»