— Вас это не касается. А почему вы делали то, что сделали? За кого вы меня держите, а? Я не домашний песик, Бьянка, отнюдь. Вы разве не знаете, что случилось с Лией Циниат, а? Наверняка об этом тоже все шептались!
Девушка побледнела.
Даже нет, не так. Сделалась белее простыни.
— В-выы… вы что… меня?
— Почему нет? — Аламар принялся перебирать бумаги на столе. Он чувствовал себя выжатым как лимон, и более всего на свете хотелось оказаться дома.
— Не посмеете! Мой отец…
— Лия Циниат тоже была далеко не последним человеком королевства. Мне это не помешало.
Бьянка умолкла.
Аламар поймал ее взгляд, исполненный такой жгучей ненависти, что невольно передернулся.
А ведь он был готов на ней жениться.
Как мило.
— Я подумаю, как с вами поступить, — холодно сказал он, мечтая о чашке горячего чая, — а пока посидите у нас. Подумаете, как себя должна вести девица из благородной семьи.
— Вы бы еще выпороли меня, — брезгливо обронила Бьянка.
— Да мне неинтересно вас пороть, дорогая госпожа Эверси. Пороть я буду свою жену, это куда более захватывающее занятие.
— Извращенец.
— И на этом закончим, — он откинулся на спинку стула, позвонил в колокольчик.
Лицо Бьянки окончательно утратило прелесть и сделалось похожим на оскаленную морду болонки. Собственно, так ведь и было с самого начала.
Но, возможно, из нее выйдет неплохой агент. Отослать ее, в ту же Ависию, чтобы подальше отсюда… А пока пусть посидит в тюрьме да подумает. Аламар был абсолютно уверен в том, что в тюрьме, да особенно девица из аристократической семьи, должна пересмотреть свои взгляды на жизнь.
Хлопнула дверь. Дериш вытянулся в струнку.
— Слушаю, мастер.
— Отведите госпожу Эверси в камеру пятнадцать, — Аламар уже начал подписывать протоколы и не смотрел в сторону Бьянки, — ближайшие месяцы она проведет там.
— Ненавижу! Вы, урод! Ненавииижу! — взвизгнула Бьянка.
Аламар только рукой махнул. Мол, уводи. Слушать вопли желания не было.
* * *
Дома его встретила Ньями, привычно-строгая, в безукоризненно наутюженном переднике. Аламар сгрузил ей на руки плащ.
— Ньями, дорогая, подготовь мне свежее белье. Переодеться хочу.
— Тяжелый день, господин?
— Не то слово, — он невольно поморщился. В висках жуткой трелью до сих пор звенел голос Бьянки. — А где моя жена? Проснулась уже?
Ньями сердито поджала губы.
— Давно, еще до полудня. Сидит у себя в спальне.
— Она завтракала? Обедала?
Женщина лишь покачала головой.
— Нет, господин. Я несколько раз предлагала ей спуститься и поесть, но она наотрез отказалась. Вероятно, вам следует отослать меня куда-нибудь, раз уж ваша жена меня невзлюбила.