Побродив еще немного по своей клетке, он улегся на тюфяк и задумался.
Из замка Энц надо было убираться, и как можно скорее. Пока остались еще в живых те, до кого не успел добраться мастер Аламар.
* * *
И каждый следующий день он упорно шел к своей цели.
Он лежал на своем тюремном ложе и страдал.
Он почти не прикасался к еде, что приносила белочка Дани, но при этом щедро угощал ее теми деликатесами, что прислали из дворца.
Наблюдая за детской радостью на лице девушки, Ксеон даже не мог понять, как кусок обычного шоколада или печеное яблоко с карамелью и орехами могут вызвать такой восторг. Возможно, в иной ситуации он даже проникся бы к Дани жалостью, но нынешнее положение вещей не позволяло развозить розовые сопли. К сожалению, кем-то всегда приходилось жертвовать.
В какой-то момент он даже взял ее за руку, и она не оттолкнула. В ее больших карих глазах билось, пульсировало нечто теплое, доброе, ласковое.
«Жалеет меня, — подумал Ксеон, — уже недурственно».
И продолжал изображать немыслимые страдания, пересыпая этот дивный коктейль рассказами о том, как его ненавидит и мучает проклятый инквизитор, как через ошейник причиняет ему едва переносимую боль.
Дани слушала и смотрела по-детски, широко распахнутыми глазами, в которых нет-нет, да блестели слезы.
А потом он ее поцеловал. Легонько, почти как сестру. В щеку. И спросил:
— Ты будешь меня вспоминать, когда я умру?
— Почему вы говорите о смерти? — хриплым шепотом спросила Дани.
— Этот ошейник рано или поздно меня задушит.
— Но… — огромные глаза вновь наполнились слезами, — я… я не дам вам умереть, ваше высочество.
— Моя милая Дани, — прошептал он голосом человека, который вот-вот отправится на небеса, — я так благодарен тебе за то, что ты есть. По крайней мере я точно знаю, что ты скрасишь мои последние минуты. Ты ведь… побудешь рядом со мной, пока я буду умирать? Скоро уже все случится, я знаю.
Она затрясла головой, зарыдала и убежала.
На следующее утро Ксеон мысленно прикидывал, куда именно перенесется в Ависии. Были места, которые он очень хорошо запомнил еще в детстве, и именно туда можно было направить свой дар телепортера. В памяти остались розовые пуфики, тошнотворно-розовые занавески на окнах и резная спинка кровати, вся в сказочных единорогах и грифонах. А еще — тихое, детское ощущение полного счастья. Тогда еще не знали, что у него Дар. Тогда еще его отправляли с посольством, чтобы познакомить с невестой. В конце концов, Ависия — большое государство, а Рехши — маленькое островное королевство, пусть и с армией механоидов.