– Наташа, ну ты опять со своими ассоциациями… Федор Михайлович совсем не то имел в виду.
– Да мне честно говоря, индифферентно, что он имел в виду. Я его фотки погуглила. Не думаю, что у Достоевского твоего было нормально с сексом. Стремный мужик был, если говорить просто. И корректно.
– Наташа, какое ты еще дитя… Вика, давай теперь ты.
– Почему я?
– Я очень хочу услышать твою фантазию! Наташиных я – Наташа, без обид – и так наслушалась за время нашего соседства. А мы с тобой, хоть и дружим с детства, никогда не делились чем-то интимным.
– Хорошо, давайте я… Страница 91, строка 8 снизу.
– Шу-шу-шу… «Она улыбнулась; комплимент ей очень понравился».
– Как просто и мило, Вика!
– Ну просто, мило и уныло.
– Девочки, а можно, можно я! Я на одной вечеринке в кампусе учила всех гадать на Tolstoevsky. Всем так понравилось, все так смеялись! Страница 50, строка 5 снизу.
– У тебя, Катя, вообще фигня какая-то… «Ему хочется, по некоторым расчетам, как можно поспешить церемонией брака и даже, если возможно будет, сыграть свадьбу в теперешний же мясоед, а если не удастся, по краткости срока, то тотчас же после госпожинок».
– Что такое госпожинки?
– Хрень какая-то.
– Не «хрень», а обряд завершения жатвы.
– А кто это говорит?
– Старуха-мать Родиона Раскольникова, Пульхерия Александровна.
– Что еще за Пульхерия?
– Девочки, что за хрень мы тут обсуждаем?! Какая Пульхерия Александровна, че вы несете?! Вот знала же, что не получится у нас нормальный девичник! Все, короче. Хотела, Настя, тебе приятное сделать твоим любимым Достоевским. И, получается, сама все испортила. Давайте вызовем вместо стриптизеров-аниматоров, в «ручеек» поиграем…
– В «паровозик». Я начинала читать «Анна Каренина» Tolstoevsky, там в начале дети играют в паровоз.
– Катя, «паровоз» – это другое! Играйте, короче, во что хотите. Пейте свое смузи морковное. Гадайте, у кого сколько котов будет в старости. Хотя что в старости… Настя, тебе только тридцатник. Вика, тебе еще даже нет тридцатника. Катя, ты вообще младше меня. А вы уже как старухи. Точнее даже, как это сказать по-умному… Вы как дети, которые не повзрослели, а тупо начали стареть! О! Ничего себе, как я могу, оказывается. Короче, спасибо, Настя, за девичник, за праздник. Все, всем пока.
– Наташа, стой. Ты, пожалуй, права. Я сейчас отрефлексировала, посмотрела на себя, на нас со стороны… Правда ведь, как старухи!
– Как Пульхерия Александровна.
– Катя, ну все же не настолько. Но Наташа права. Давай я расскажу о своей фантазии, о которой никому и никогда не рассказала бы, если бы не ты, Наташа. Не уходи, пожалуйста!