— Поговорим об этом после, Дмитрий Валерьевич, — с явными признаками раздражения бросил князь. — Завтра. После того как вы отдохнёте после тяжёлого дня и успокоитесь по поводу грозящих вам неприятностей.
Действительно, вот выяснится сейчас, что петь я не смогу даже с помощью артефакта, и придётся успокаиваться в полицейском участке. Времени будет много до приезда Рысьиной. Мысль о бабушке необычайно взбодрила, я почувствовала в себе резкий прилив творческих сил и желание прославиться на оперной сцене.
Чем дольше тянулась неизвестность, тем сильнее я нервничала, поэтому я сжала артефакт в руке и постучала Песцова по плечу, давая понять, что пора начинать. Думаю, дай мне сейчас текст, я бы и без артефакта справилась. Не уверена, правда, что моё пение понравилось бы князю, но я бы старалась изо всех рысьих сил. Рыси наверняка поют громко, пусть и немелодично. А я бы ещё лапой ритм отстукивала.
Песцов вдохновенно опустил руки на клавиши и заиграл теперь уже вступление к чему-то, несомненно, классическому. Внезапно артефакт в руке потеплел, явно настраиваясь на знакомую мелодию. Но одним теплом дело не ограничилось: неприятно-тёмные лучи, видимые только на магическом плане, выскочили из него и словно проткнули меня насквозь. Странное дело, умом я понимала, что это не по-настоящему, но чувствовала каждую точку входа и выхода. Лучи потеряли форму и начали обволакивать меня, погружая в тревожный багровый туман. Сейчас я не могла бы разжать руку, даже если бы захотела: артефакт, повинуясь музыкальной активации, полностью перехватил контроль над телом. Песня полилась легко, красиво, подстраиваясь под песцовскую музыку и подстраивая её под себя. Наверное, со стороны это смотрелось волшебно: на лице Песцова застыло выражение блаженства, а пальцы порхали так, словно он тоже находился под влиянием артефакта, князь же подался вперёд и смотрел, чуть приоткрыв рот, выглядя при этом совсем не по-княжески, забыв о том, что в его положении нужно всегда выглядеть безупречно. Это казалось бы смешным, не будь мне так страшно. Было что-то чуждое и неправильное в действии артефакта. Что-то, противоречащее моей сути. Хотелось отбросить его и отряхнуться. Но голос лился вне моего желания, я делала нужные жесты в нужных местах, кивала, улыбалась и сама себе напоминала заводную куклу.
Завод кончился вместе с последним аккордом. Я встряхнулась и разжала руку. Но артефакт не упал, он словно прилип ко мне, то ли питаясь моей магией, то ли напитывая меня своей. И то, и другое мне не нужно было совершенно. Я с трудом оторвала артефакт от ладони и всунула Песцову: его идея, пусть и страдает, тем более что он наверняка вкусней, вон какой упитанный.