— Там не так всё просто. Скорее всего, его зверю показалось, что хвост оторвался полностью, и начал отращиваться новый. В результате у него теперь в звериной форме два хвоста.
— Два хвоста? — поразилась я.
— Два, — уныло подтвердил Песцов. — Вот такое уродство. А ещё он полностью побелел. Поэтому посчитал, что у него проснулись далёкие китайские корни. Решил, что вскоре научится превращаться в прекрасную китаянку и отрастит ещё пять хвостов. Но пока отрастил лишь небывалых размеров живот.
Сказал он с явным неодобрением. Наверное, слишком далеко ещё дяде как до отращивания недостающих хвостов, так и до превращения в китаянку. Вот если бы это всё у таинственного Ли Си Цына получилось, родственники наверняка отнеслись бы с большим пониманием к его странностям.
— А целители что говорят? — спросила я. — Можно это как-то повернуть?
На удивление, простейший вопрос вызвал у Песцова некоторое смущение.
— Те, с которыми консультировались, помочь не смогли, — ответил он. — Но, честно говоря, дядя и не слишком этого хочет. Предпочитает жизнь в провинции, и вообще…
Он неопределённо покрутил рукой в воздухе. Если он хотел этим жестом показать, что предпочитает его дядя, кроме жизни в провинции, то он глубоко просчитался. Понятней мне ничего не стало.
— А где он, Дмитрий Валерьевич, умудрился вляпаться в такое мудрёное заклинание? На войне? Это такая вражеская, наверняка запретная, магия? Но сейчас-то мы ни с кем не воюем, значит, могли потребовать противомагическое средство.
— Не тараторьте, Елизавета Дмитриевна, — нахмурился Песцов. — Не могли, и не спрашивайте почему.
Значит, повреждение получено не на войне. И не на дуэли — вряд ли такие методы её ведения допустимы, это же чистое убийство выходит, с полуоторвавшимся невосстановимым хвостом.
Мне надоело стоять, и я осторожно устроилась на полу, так, чтобы меня нельзя было заметить в окно. Магия, повредившая песцовского дядю, меня необыкновенно заинтересовала. Получается, что помочь ему пытались, но не слишком активно, поскольку чего-то опасались. Но чего?
— Влип он в защитную магию? — озарило меня. — Причём в защитную какого-нибудь серьёзного клана? Чем же он таким занимался? Клановые хранилища грабил?
Спросила я в шутку, но Песцову это шуткой не показалось: его волосы встали дыбом, а сам от частично трансформировался, потому что вырвавшиеся слова больше напоминали шипение, чем человеческий язык:
— Я вам ничего подобного не говорил!
Испугался ли он того, что мой вопрос попал в точку, или того, что дяде приписали столь неблаговидное занятие, я спросить не успела, потому что в дверь постучали и мне пришлось срочно убирать полог от прослушивания, а на себя ставить плетения отвода глаз.