Крепость на дюнах (Романов) - страница 2

— И что — разве это меняет дело — был Динабург, стал Даугавпилс. И кто там позволит русским чувствовать себя русским, если даже латгальцев в латышей «переписали», а истории «перекроили». Ты еще об автономии заикнись, потребуй создания Латгальской народной республики — тогда узнаешь, почем у нас фунт табаку.

— Это точно, придушат как курицу. Ты уж прости — однако народы, что обрели государственность всего сто лет назад, получив ее даром, стали до жути агрессивными к своим соотечественникам, что говорят на другом языке. Как сказал мне один психиатр — все это является производным от тщательно скрываемого комплекса неполноценности.

— Ты поосторожней — думать можешь о чем угодно, русский ты лив, но не вздумай сказать. Дед мне много раз говорил, что тут путь, по которому пошли правители моего народа, приведет рано или поздно к нацизму, к парадам эсэсовцев и к гонениям на русских жителей, что приходиться сейчас с горечью наблюдать. Нет теперь той Латвии, многонациональной и дружной, которую мы с тобой не видели, но слышали о ней от родителей. Исчезает она как наши сигареты «Элита» и «Рига», зато все европейское и американское в моде. Целый пласт истории не просто переписывают, старательно закапывают — а ведь больше трех веков прошло, как вместе с русскими живем. Три народа ведь — если вместе — горы свернуть можно…

Янис вытряхнул из пачки «Винстона» сигарету, предложил Александру, щелкнул зажигалкой — белый табачный дымок был подхвачен редким дуновением ветерка.

— Последние носители ливского языка умерли недавно — разве посетовали в сейме?! Латгальцам права прищемили, «плохими латышами» считают, на русский язык гонения. А вскоре и совсем придавят, благо война идет и повод как нельзя для них кстати. А то, что это будет пиррова победа над частью собственного народа — в головы не приходит. Путь в никуда…

Друзья докурили сигареты, Александр достал коробочку, положил окурки — когда выйдут в город, то выкинет в урну. Зачем мусорить там, где отдыхают тысячи людей — ведь недалекий от них карьер Беберлини для горожан любимое место проведения досуга.

— С тебя семьсот евро, Янис, — Александр пододвинул к себе небольшой чемоданчик, потрепанный долгой жизнью — в советские времена такие «дипломаты» шли нарасхват.

— Ты что-то стоящее нашел?! Тогда и тысячу отдам без скорби!

В голосе Берзиньша прорезался нескрываемый интерес — на русском языке оба говорили без акцента, весьма характерного для всех коренных жителей трех прибалтийских республик. Все двадцать лет дружбы они общались исключительно на нем из-за врожденной склонности к справедливости и природному упрямству.