Серафим Петрович обнял жену, поцеловал, отстранил от себя — та едва сдерживала слезы, но понимающе кивнула головой. И пошла на кухню, откуда доносился запах поджаренной колбасы. Николаев побрился у зеркала, провел ладонью по гладкой щеке, не чувствуя покалываний. Затем зажмурил глаза и обрызгал себя одеколоном из бутылочки, чуть поморщился от жжения кожи. Надел вычищенное обмундирование с белоснежным воротничком, натянул начищенные до блеска сапоги.
Ранний завтрак прошел в молчании — Вера вместе с ним не ела, ухаживала, придвигая то колбасу, то хлеб, налила чая. И лишь после того как он вытер салфеткой губы, негромко спросила:
— Чемоданчик собрала, как ты сказал. Вечером придешь?
— Нет, Веруся, меня не будет в Либаве. Вечером я в Паланге, — помедлил несколько секунд, но решил все же сказать. — Вывезу женщин и детей из пионерских лагерей, чтобы под удар не попали. Горком поздно вечером отправит туда машины и автобусы — колонну уже готовят. Вернусь послезавтра к полудню, так что встретимся!
Последнее слово он произнес твердо, зная, что жена его запомнит, поцеловал Веру на прощание — та уже полностью взяла себя в руки, такова участь «вторых половинок» военных, уже улыбнулась ему на прощание. И подхватив чемоданчик, вышел из квартиры…
— Так нельзя — даже за лошадью нужно ухаживать, скрести, чистить копыта, расчесывать гриву. А если работой загружать сверх всякой меры, то она падет от невыносимых тягот, изнуренная плохим хозяином. А это танк, он капризная машина, за ним глаз да глаз нужен. За них золотом весь наш народ заплатил, все машины ухоженные были, ведь новые почти, пяти лет не проходили. А теперь что я вижу своими глазами?! За полгода эксплуатации их просто покалечили нерадением и ленью — внутри грязь застывшая, на двигатель смотреть больно!
Старый мастер отчитывал воентехника в танковом комбинезоне на латышском языке, немножко экспрессивно, что говорило о многом. Видимо, сильно переживал за небольшие пулеметные машины на гусеницах, «Виккерс-Армстронги», купленные Латвией у Англии в числе 18 штук — две трети пулеметных и шесть машин вооруженных. Всех их включили в состав 23-й танковой дивизии, а там, как говорится, их «довели до ручки». По большому счету вооруженные пулеметом четырех тонные танки, с тонкой броней, по сути танкетки, Красной Армии были не нужны. К тому же капризная английская бронетехника требовала тщательного ухода при должной квалификации механиков-водителей, а высококлассных специалистов было мало, к тому их переводили на новые боевые машины.