Угойе и Акуэке рассмеялись, представив себе, как задает этот вопрос их задиристая родственница.
– Ты сейчас к нам? – спросила у нее Акуэке.
– Да, хочу ребятишек повидать. И может быть, стребую штраф с Угойе и Матефи; боюсь, они плохо заботятся о моем отце.
– Прости, муженек, умоляю тебя! – дурачась, воскликнула Угойе с притворным ужасом. – Я стараюсь изо всех сил. Это твой отец дурно со мной обращается. А когда будешь говорить с ним, – добавила она уже серьезно, – скажи ему, что в его возрасте не следует бегать, как антилопа. В прошлом году он несколько дней пролежал после этой церемонии.
– Разве ты не знаешь? – спросила Акуэке, украдкой оглядываясь, дабы убедиться, что поблизости нет мужчин, которые могли бы ее услышать, и все равно понижая из предосторожности голос. – Ведь в свои молодые годы он бегал в обличье ночного духа Огбазулободо! Как Обика теперь.
– Это всё вы, родня, и вы обе в особенности, его так настраиваете. Ему приятно думать, что он сильнее любого нынешнего молодого мужчины, а вы, родственники, ему потакаете. Будь он моим отцом, я бы уж сказала ему пару теплых слов.
– А тебе-то он кто – муж или не муж? – вопросила Адэзе. – Если он завтра умрет, разве не ты будешь сидеть семь базарных недель у очага, посыпая себя золой и пеплом? Разве не ты будешь целый год ходить в дерюге?
– Да, знаешь, какая у меня новость? – спросила Акуэке, чтобы переменить разговор. – Позавчера приходил мой супруг со своими родичами.
– Зачем?
– Известно зачем.
– Значит, этим зверям лесным надоело ждать. А я уж думала, что они дожидаются, чтобы ты пришла с пальмовым вином их упрашивать.
– Не оскорбляй родных моего мужа, не то мы рассоримся! – воскликнула Акуэке, притворяясь разгневанной.
– Прости меня, пожалуйста. Откуда мне было знать, что вы с ним вдруг стали дружны, как пальмовое масло с солью. И когда же ты к нему возвращаешься?
– В день ойе на будущей неделе.
Глава 8
Строительство новой дороги из Окпери во враждебное ему Умуаро, осуществлявшееся под руководством мистера Райта, вступило в завершающую стадию. Но закончить дорогу до наступления сезона дождей силами той партии оплачиваемых рабочих, которая трудится у него под началом, конечно, не удастся, прикидывал Райт. Он рассчитывал увеличить численность этой партии, но капитан Уинтерботтом заявил ему, что не только не станет санкционировать никаких дополнительных расходов, но даже рассматривает в настоящий момент вопрос о сокращении затрат, потому что кредиты, отпущенные в этом финансовом году на капитальное строительство, уже перерасходованы. Тогда Райт начал подумывать о снижении дневной платы рабочим с трех пенсов до двух. Но и эта мера не помогла бы увеличить численность работающих в достаточной степени. Даже уменьшение поденной платы вдвое не привело бы к желаемому результату, не говоря уж о том, что у него не хватило бы духу обойтись со своими рабочими так по-свински. Ведь он очень привязался к этой партии и знал ее вожаков по имени. Конечно, многие его работнички – отъявленные лодыри и понимают только строгое обращение. Но когда приноровишься к ним, они даже весьма занятны. Относятся к тебе с собачьей преданностью, а уж песни сочиняют – это что-то невероятное! В первый же день, как их подрядили и сказали им, сколько они будут получать, они придумали для себя рабочую песню. Их вожак запевал: «Лебула торо торо», а все остальные откликались: «В день», взмахивая в такт своими мачете или мотыгами. Это была чрезвычайно удачная, эффективная рабочая песня, и его рабочие распевали ее много дней: