Окончания речи Офоэду не было слышно в поднявшемся гомоне. Многие утверждали, что Офоэду, по своему обыкновению, треплет языком; слова сами так и лезут у него изо рта, а он их даже не откусывает. Другие доказывали, что он говорит дело. Как бы то ни было, прошло немало времени, прежде чем снова установилось спокойствие. Мозес Уначукву что-то кричал, но никто его не слышал, покуда гомон не утих. К этому моменту его голос охрип.
– Если вы хотите, чтобы я ушел, я уйду немедленно.
– Не уходи!
– Мы разрешаем тебе остаться!
– Но если я уйду, то не из-за тявканья этого бешеного пса. Если бы на свете еще сохранился стыд, вы бы не допустили, чтобы этот зверь лесной, который не смог устроить своему отцу вторые похороны, вставал тут перед вами и изрыгал из своей пасти дерьмо…
– Хватит!
– Не затем мы пришли сюда, чтобы оскорблять друг друга!
После того как обсуждение возобновилось, кто-то предложил пойти к старейшинам Умуаро и заявить им, что они больше не станут работать на строительстве дороги белого человека. Но по мере того как один оратор за другим раскрывали последствия такого шага, предложение это теряло поддержку. Мозес сказал, что в ответ белый человек бросил бы всех их вожаков в тюрьму, находящуюся в Окпери.
– Все вы знаете, какая у нас дружба с окперийцами. Неужели вы думаете, что кому-нибудь из умуарцев, попади они в тамошнюю тюрьму, удалось бы выйти оттуда живым? Но не говоря уже об этом, разве вы забыли, что наступил месяц посадочных работ? Вы что же, хотите выращивать урожай этого года за тюремными стенами в стране, с которой враждуют ваши отцы? Я обращаюсь к вам как старший брат. Я странствовал в краю Олу и странствовал в краю Игбо и могу прямо вам сказать: от белого человека спасения нет. Он явился – и всё. Когда у ваших дверей стучится беда, а вы говорите ей, что в доме нет места, куда бы ее усадить, она отвечает: «Не беспокойся, я пришла со своей скамейкой». Таков же и белый человек. В ту пору, когда все вы по малолетству не носили повязку на бедрах, я собственными глазами видел, как расправился белый человек с Абаме. Вот тогда-то я и понял, что спасения нет. Подобно тому как свет дня прогоняет ночную тьму, белый человек изгонит все наши обычаи. Я знаю, что мои слова пролетают сейчас мимо ваших ушей, но так будет. Могущество белого человека происходит от истинного Бога – оно опаляет, как пламя. Об этом Боге мы и проповедуем каждый восьмой день…
Тут противники Уначукву стали выкрикивать, что это собрание их возрастной группы и что они не собираются жевать вместе с ним семя глупости, которую он называет своей новой верой.