Оби замялся. Его первым желанием было сказать, что вопрос идиотский. Но вместо этого он ответил:
– Не знаю, какого ответа вы от меня ждете. Даже если бы я был намерен брать взятки, вы же не предполагаете, что я признаюсь в этом перед комиссией. Так что не думаю, что вопрос целесообразен.
– Не вам решать, мистер Оконкво, какие вопросы целесообразны, – заметил председатель, тщетно пытаясь принять суровый вид. – Как бы то ни было, мы сообщим вам о своем решении. Хорошего дня.
Джозеф не очень обрадовался, когда Оби рассказал ему про собеседование. Он считал, что человек, который хочет получить работу, не может позволить себе злиться.
– Глупости! – воскликнул Оби. – Вот это я называю колониальным менталитетом.
– Да называй, как хочешь, – сказал Джозеф на ибо. – Ты больше меня вызубрил, но я старше и мудрее. И я говорю тебе, что не нужно вызывать своего чи на ринг.
Марк, бой Джозефа, принес рис и поджарку, и друзья сразу набросились на еду. Потом Марк сходил на противоположную сторону улицы, где торговали ледяной водой по пенни за бутылку, и принес две. Он так и не стер с кончика носа сажу. Оттого, что Марк раздувал огонь собственными легкими, глаза у него покраснели и слезились.
Какое-то время друзья ели молча, а потом Оби заметил:
– Знаешь, а ты здорово изменился за четыре года. Раньше тебя интересовали только два вопроса – политика и женщины.
Джозеф улыбнулся:
– На пустой желудок политику не сделаешь.
– Согласен, – миролюбиво кивнул Оби. – А как насчет женщин? Я здесь уже два дня и еще ни одной не видел.
– Я тебе не рассказывал, что собирался жениться?
– И что?
– Когда служишь каким-то второсортным клерком и уплатишь сто тридцать фунтов за невесту, становится понятно, что на других женщин тебе уже не хватает.
– Ты хочешь сказать, что заплатил сто тридцать? А как насчет закона, запрещающего подобные выплаты?
– Этот закон просто взвинтил цены, не более.
– Какая жалость, что три мои старшие сестры так рано повыходили замуж. Можно было бы на них подзаработать. Ладно, наверстаем на других.
– Ничего смешного тут нет, – огрызнулся Джозеф. – Вот подожди, сам соберешься жениться. С тебя, когда поймут, что ты крупный чиновник, скорее всего, заломят пятьсот.
– Я не крупный чиновник. Ты только что сказал, что мне не дадут работу, поскольку я сказал этому идиоту все, что о нем думаю. В любом случае, – крупный – не крупный, не стану я платить пятьсот фунтов за жену. И сто не буду платить, и даже пятьдесят.
– Ты шутишь, – усмехнулся Джозеф. – Может, ты намерен стать вашим преподобием?
В ожидании результатов собеседования Оби решил съездить в Умуофию, свой родной город, расположенный в пятистах милях, в Восточной провинции. Дорога была малоинтересная. Он поехал на грузовичке, на котором было написано: «Решения Бога обжалованию не подлежат», – заняв место в первом классе. Это означало, что Оби разместился на переднем сиденье рядом с водителем и молодой женщиной с ребенком. Сзади сидели торговцы, мотающиеся между Лагосом и знаменитым рынком в Ониче на берегу Нигера. Грузовик был до того заполнен, что торговцы не могли вытянуть ноги. Как жареные цыплята, они поджали колени к подбородку, а щиколотки к ягодицам. Но, кажется, не возражали. Пассажиры развлекали друг друга веселыми откровенными песенками, где в основном говорилось о молодых женщинах, которые, вместо того чтобы стать матерями, пошли в няни или учительницы.