— Не совсем так, но определённая доля случайности во всем этом все же была, — сказал Ломтев. — Никто из нас с твоим отцом не знал наверняка, как работает это оружие и сработает ли оно против императора. Продавец уверял его, что этой штукой можно убить кого угодно, но она же одноразовая, и такое утверждение можно было проверить только практикой. К тому же, я допускал, что император явится лично, но стопроцентной гарантии, конечно же, не было. И если бы он не пришел, я бы не стал открывать на него охоту и бегать по всему городу. Тем более, что в том бою я выложился до предела, и далеко убежать все равно бы не смог.
— Значит, ты хочешь сказать, что древний могущественный артефакт был просто куплен…
— У торговца артефактным оружием, — сказал Ломтев. — По крайней мере, такой версии придерживается твой отец. Стоила эта штука, опять же, по его утверждениям, очень недешево.
— И ты не считаешь, что эта версия какая-то… мутная?
— Может быть, — сказал Ломтев. — Но у меня не было возможности ее проверить. Сначала я как бы умер, а потом появился ты… Не с руки мне тогда было искать человека, которому можно было бы задать все эти вопросы. А сейчас это тем более бесполезно. Два десятка лет прошло, а подпольный оружейный бизнес — дело достаточно опасное. Может быть, он к этому времени уже помер. К тому же, в мире случаются и более странные совпадения. Тем более, в таком мире, как ваш.
— То есть, тебя все устраивает, и ты не хочешь узнать, как оно было на самом деле?
— Это знание представляет исключительно академический интерес, — сказал Ломтев. — То, что случилось, уже случилось, и я о своем выборе не жалею. Если бы мне довелось пережить этот эпизод еще раз, даже с высоты сегодняшнего знания, я, быть может, пересмотрел бы какие-то тактические моменты. Но общую стратегию менять бы не стал. Убийство императора и последовавшие за ним смутные времена были идеальной возможностью выиграть хоть какой-то запас времени для твоей матери.
— Значит, все ради нее?
— Когда у тебя появятся собственные дети, ты поймешь, — сказал Ломтев. — Может быть. Как говорил Доминик Торетто, нет ничего сильнее семьи.
— Кто говорил?
— Один лысый пафосный придурок, не знакомый с учебником физики за восьмой класс, — сказал Ломтев. — Но, как и сломанные часы, которые дважды в день могут показать правильно время, пафосные придурки иногда тоже попадают в цель.
— Мне кажется, я потерял нить беседы, — сказал Ник.
— Ничего страшного, — сказал Ломтев. — Это персонаж не вашего фольклора.
При постоянном присутствии Ломтева в его голове Ник считал перспективу обзавестись собственными детьми довольно туманной и весьма отдаленной, а потому углубляться в эти дебри не стал.