— Вели вы его не слишком усердно, — констатировал император. — Иными словами, так нам его не найти?
— Нужно еще около недели, чтобы запустить все по-новой, сир. Новое оборудование уже монтируют, но настройка, калибровка…
— Три дня, — сказал император. — Или будут последствия. Можете ссылаться на эти мои слова, князь.
— Конечно, сир.
— И вот что я вам скажу, князь, — задумчиво проговорил император. — Сейчас лезть в ваше ведомство я не буду, худо-бедно, но оно работает, и с текущим кризисом как-нибудь справится. Однако, меня очень беспокоит эффективность этой работы, и в дальнейшем я буду вынужден пересмотреть всю структуру. И относительно нашего с вами грядущего разговора… Место свое вы не сохраните в любом случае. Вопрос о том, сохраните ли вы титул, будет зависеть от ваших результатов.
И от них же будет зависеть, сохраните ли вы саму жизнь. Этих слов император не произнес, но они все равно повисли в воздухе.
— Вы позволите мне уйти, сир?
— Да. Нет. Стойте, — сказал император. — У меня что-то не бьется. Этот вот человек в кафе, с которого все началось… Почему он умер?
— Его сердце…
— Нет, это понятно, — сказал император. — Но почему? Он знал Ломтева, и я готов допустить, что у Ломтева могли быть причины его убить, у него, насколько я успел заметить, было очень своеобразное отношение к чужим жизням. Но зачем его убивать внуку? Они же до этого никогда в жизни не контактировали.
К сожалению, у Белозерского не было ответа, и он чувствовал, что его шансы на выживание после разрешения этого кризиса стремительно уменьшаются.
А может быть, и шансы выйти из этого кабинета на своих двоих.
Он уже успел подняться со стула и шагнуть к двери, а сейчас замер посреди кабинета, не зная, что делать дальше. Снова сесть? Продолжать стоять? Попытаться дать императору хоть какой-то ответ, суть которого в любом случае сводится к банальному «не знаю»?
— Возможно, они случайно столкнулись в кафе и Дорохов его узнал…
— Там нет фамильного сходства, — сказал император. — Там по определению не может быть фамильного сходства.
— Но…
— Молчите, вы мешаете мне думать, — сказал император, а несколькими мгновениями позже карандаш сломался в его пальцах. — Его сила, его приезд в Москву, эта постоянная эскалация конфликта, когда ситуация вроде бы и не требует… Это не его внук. Это он сам. Вуаля. И тогда все встает на свои места, и понятно, почему убит Дорохов. Наверняка они не слишком ладили, когда он работал санитаром…
— Но Ломтев мертв, — возразил Белозерский. — Я сам видел тело. То, что от него осталось.
— Значит, он каким-то образом вернулся, — сказал император. — Как те индусы.