– Не хочешь мне говорить? Опять какая-то великая тайна?
Он обернулся и вонзил в Олесю свой непостижимый взгляд, от которого ей стало и страшно, и жарко.
– Умнеешь прямо на глазах, иномирянка.
Олеся сжала челюсти и надула губы:
– Не называй меня так.
На этот раз он даже не посмотрел на нее:
– Приказываю здесь я. А все остальные подчиняются. И ты в том числе. То, что мы спали, не выделяет тебя среди остальных.
Его слова как ржавые крючья вонзились в живот и под ребра. Невидимая рука рванула их вверх, сдирая кожу и разрывая ее на кровавые куски.
– А ночью ты мне говорил совсем другие слова. – Олеся ненавидела себя за то, как дрожал голос.
– Ночью ты была послушной и покорной и вела себя так, как и подобает себя вести со своим господарем.
Олеся выдернула ладонь из его хватки и остановилась:
– Но ты не мой господарь.
Он все-таки обернулся и снова взял ее за руку. По губам зазмеилась опасная улыбка, в которой не было ни тепла, ни доброты. Только опасность.
– Ошибаешься. А знаешь почему? Потому что без меня ты не продержишься и дня здесь. Тебя либо обвинят в сговоре с демонами и убьют, даже не посмотрев на твое положение. Либо изнасилуют и… все равно убьют. Только я могу защитить тебя. И обеспечить тебе комфортную жизнь. Без трудностей и забот. Ну, иномирянка? Я все еще не твой господарь?
Олеся тяжело дышала, глядя в его красивое, но такое жестокое лицо. Холодный воздух выжигал душу.
На щеке Габора дернулся желвак. От него веяло угрозой. Мощью, опасностью и силой. Олесе стало не по себе. Она наедине с ним, далеко в лесу.
– Если ты до сих пор сомневаешься, то мы можем проверить. Сегодня же я вышвырну тебя из замка. На ту дорогу, где тебя нашла Адрианна. В том, что на тебе было. И можешь отправляться на поиски старика, который бросил тебя под колеса кареты.
Олеся покачала головой:
– Ты – монстр…
– Когда я звал тебя замуж, ты сопротивлялась и отправляла меня к другой. Когда я предложил тебе вожделенную свободу, вдруг стал монстром. – Он тихо рассмеялся. – Ты действительно лицемерка, Олеся.
Господи… Они просто ходят по кругу. В сотый раз. Как заколдованные. Как будто проклятье какое-то. Одно неверно сказанное слово, и все летит к чертям.
Олеся устало выдохнула:
– Когда ты сказал, что твоя душа принадлежит мне… я стала самой счастливой в мире. И в твоем, и в моем. – Она горько улыбнулась. – Я никогда не понимала девушек, добивающихся мужчин. Сражающихся за них. Потому что никогда не встречала кого-то хоть капельку похожего на тебя. Ты сказал мне столько ужасных и обидных слов сейчас, а я все равно думаю, как навечно пришить тебя к себе. Единственное, чего я хочу, – стать твоей женой. Чтобы ты был только моим. Мне кажется… кажется, что ради тебя я даже способна на убийство этой проклятой принцессы. Наверное, это все сумасшествие Маргит… Передалось и мне. – Олеся сглотнула ком в горле. – Но король… В моем мире правителям могли противостоять совсем немногие. Им ничего не стоило отдать приказ об убийстве собственной семьи.