Дня через три после дознания у коронера Хорас навестил Вика в типографии. Некоторое время Хорас изучал разрозненные листы с греческим шрифтом – результат дня работы, разглядывал орнамент для обложки Ксенофонта – выбранный Виком, а не тот, в который небрежно ткнула Мелинда, – но спустя пять минут заговорил о том, ради чего пришел.
– Вик, я волнуюсь, – решительно начал он. – Ты ведь знаешь, что меня беспокоит?
Стивен и Карлайл уже ушли домой. Вик и Хорас остались в печатне одни.
– Да, – ответил Вик.
– Она два раза приходила к Эвелин. И один раз к Мэри.
– Да, она упоминала, что была у Эвелин, – без малейшего удивления сказал Вик.
– Ты же знаешь, что она о тебе говорит… – Хорас замялся. – Она сказала Мэри, что то же самое заявляет тебе и дома. – Он помолчал, но Вик ничего не ответил. – Меня это особо не интересует, хотя ужасно, что по городу ползут слухи, но чем это кончится для Мелинды?
– Она успокоится, – терпеливым тоном сказал Вик, опираясь бедром об угол наборного стола.
Сквозь оконное стекло послышался голос малиновки: «Твить? Твить?» Крохотный самец сидел на подоконнике снаружи. Сгустились сумерки. Интересно, птица голодна или что-то случилось? Прошлой весной малиновки свили гнездо в низкой каменной ограде у заднего входа.
– Успокоится? Ты правда так думаешь? – спросил Хорас.
– Если честно, я сейчас думаю о малиновках. – Вик отошел от стола к задней двери, посмотрел на нетронутые хлебные крошки и кусочки сала, которые Карлайл утром насыпал под деревом, и вернулся к Хорасу. – Может, они просто желают нам спокойной ночи. Но прошлой весной нам пришлось отгонять от их гнезда змею.
Хорас улыбнулся с некоторым нетерпением:
– Вик, я никогда не мог понять, ты притворяешься невозмутимым или тебя правда ничего не волнует?
– Волнует, наверное, – сказал Вик, – но не забывай: я живу с этим много лет.
– Да, знаю. И не хочу вмешиваться. Но представь, что Эвелин или Мэри приходят к тебе и другим друзьям и заявляют, что их муж – убийца? – сказал Хорас, вдруг повысив голос.
– Не могу. Но я всегда знал, что Мелинда другая.
Хорас невесело рассмеялся:
– Вик, как ты собираешься жить дальше? Она потребует развода?
– Она ничего про это не говорила. Мэри что-нибудь слышала?
Хорас смотрел на него почти с удивлением:
– Нет. Во всяком случае, я не знаю.
Они долго молчали. Хорас, сунув руки в карманы пиджака, расхаживал между столами, будто измерял шагами пол. Вик глубоко вздохнул. Ремень на нем ослаб, и он затянул его на одно отверстие. В последнее время он ограничивал себя в еде, и это уже чувствовалось.