Комната, которая сейчас особенно нас интересовала, ютилась в дальнем правом углу.
– Ороро производят телесные отходы так же, как люди, – объяснила Лини и показала на туалет. – Можете поместить их в контейнер в той комнате.
– Я первая! – крикнула Айла, забежала туда и захлопнула дверь. Я сразу занял очередь, чтобы пойти вторым, и крикнул сестре:
– Побыстрее, пожалуйста!
– А жури не производят… «телесные отходы»? – осторожно уточнил папа.
– Они покидают наш организм через потовые железы. Биологически это намного более эффективно.
«И намного более гадко», – подумал я про себя.
Тут Айла крикнула из туалета:
– Ничего себе, да он огроменный!
Через пару секунд послышался жуткий шум, как при запуске ракеты.
– Всё в порядке? – крикнула мама.
Айла вышла к нам и покачала головой.
– Не сидите на нём, когда смываете, а то так и умереть можно, – предупредила она.
И не обманула. Унитаз был размером с джакузи, и я с трудом умостился на краешке сиденья. А потом, когда нажал на кнопку слива, вся конструкция вместе с бачком взмыла в воздух фута на два и ужалась раза в три (и всё равно осталась раз в пять шире привычной). Раздался такой оглушительный свист, что я буквально почувствовал, как она втягивает воздух из комнаты.
Мне удалось выйти оттуда живым. Мама с папой тоже опробовали местную сантехнику, и Лини наконец оставила нас одних.
– Я вернусь утром, и мы обсудим, когда вы улетаете, – с надеждой сказала она на прощание.
После её ухода мы выбрали себе спальни. Они все были огромные, намного просторнее наших скромных отсеков на марсианской станции. В моей комнате стояли широченная, но очень низкая кровать и целый ряд комодов. Правда, мне в них было особо нечего класть, кроме планшета и запасной одежды.
Я решил полежать на кровати и обнаружил, что матрас сделан то ли из очень мягкого пластика, то ли из очень плотной жидкости. Он расходился волнами, обволакивая меня. Ощущение было странное и непривычное, и я даже подумывал перебраться на пол.
А потом матрас полностью под меня подстроился, и я как будто оказался в нежных объятиях. Стало так уютно, что я сразу провалился в сон.
• • •
Меня разбудил бьющий в окно солнечный свет. Я зажмурился, но тут же вспомнил, где нахожусь, и скорей открыл глаза.
«Я на другой планете. И моя кровать меня обнимает».
За этой мыслью пришла другая, которая тут же заставила меня вскочить с неприлично удобного матраса:
«Я могу выйти на улицу!»
Если не считать ту страшную минуту на космодроме и короткую прогулку от шаттла до «временного» дома, в последний раз мы выходили на свежий воздух ещё на Земле.