– Дай-ка взгляну. – Старуха решительно потянулась к ее лицу, насупила брови. – Что толку от правды прятаться!
Адер отдернула голову.
– Я и не прячусь, – громче, чем хотелось бы, возразила она и, увидев, что к ней обращаются новые лица, в душе обругала себя. – Просто зрение меркнет. Мой врач велел завязать глаза и беречь их от света, чтобы отсрочить слепоту.
Старуха плюнула на широкие плиты мостовой:
– Врач, говоришь? И сколько добрых золотых солнышек ты выбросила на этого шарлатана?
– Он знает свое ремесло, – отрезала Адер.
– Ремесло это – доить богатеньких? – презрительно отмахнулась старуха; в ее острых глазках мелькнуло что-то сродни жалости. – Нет, девонька, когда зрение меркнет, тряпицей его не удержишь.
Адер медленно кивнула:
– Знаю. Потому и иду с паломниками поклониться Интарре. Может, богиня услышит молитвы и вернет мне свет?
Ход показался ей изящным: маскировка послужила заодно и оправданием. Одна легенда объясняла и повязку, и путешествие. Вот только Ниру она не убедила. Та склонила голову к плечу, впилась в Адер суровым черным глазом и, казалось, могла смотреть так полдня.
– Вот и он туда же, – наконец заговорила старуха, махнув клюкой в сторону брата. – Надеется, что боги превратят его протухшие яйца в свежие. Я ему твержу, что скорее мои усталые сиськи встанут торчком, как у молодух, а я-то и то не рассчитываю.
– Сестра, – окликнул ее от тюков Оши, – не отбирай у девочки надежду. Интарра – древняя богиня, и пути ее неисповедимы.
– Это я древняя, – отрезала Нира. – И довольно намыкалась, чтобы сказать: свинья и та лучше богини.
Она махнула клюкой на чернобрюхую скотину, тычущую рылом в объедки под колесами фургона.
– Свинья, она настоящая. Свинье можно врезать… – Она ткнула скотину в бок, и та ответила ей возмущенным визгом. – Свинью можно пнуть. Коли ты одинок и неразборчив, можешь свинью и поиметь, а к утру зарезать ее на мясо. Свинья настоящая. Не то что твоя туманная божественная сука.
Оши покачал головой:
– Я объяснял тебе, сестра, как много значит в таких делах вера.
– Да-да, – торопливо закивала Адер. – Я тоже верю богине. Ее святым промышлением все кончится хорошо.
Она тараторила, подделываясь под наивную юную паломницу.
Нира закатила глаза:
– Лучше в койке с калекой, чем целое корыто веры. Вера и убить может, и ты… – она ткнула в Адер острым пальцем, – запомни этот маленький урок. А что до хорошего конца, так для тебя, если быстро не поумнеешь, все и так скоро закончится.
Адер задумчиво кивнула.
Не дождавшись от нее ответа, Нира поморщилась и бросила взгляд на кишащую толпу.