— Не столь важно, от кого я бегу, хотя я и не понимаю, как ты догадался об этом, Дворовый, — негромко сказал Ворон.
— Ответ на это знал еще тролль Рандвар. Но его сородичи порвали беднягу в куски.
— Вот и ладно, — неожиданно сказал Ворон, — неизвестно, насколько длинный был у него язык. Языки до добра еще никого не доводили, будь то человек ли, тролль ли… — Ворон не договорил, а Дворовый не стал выпытывать. Ясно было, что дальше прозвучало бы «Дворовый», но спутник Рагнара также понимал, что этот свирепый викинг не обманет его и не тронет, если он будет помалкивать. Дворовый беззаботно свистнул и сказал:
— Да, язык вообще вещь такая. И жить без него сложно, и жизнь может сократить. Это я прекрасно понимаю. Более того, я совершенно согласен с этим.
Рагнар рассмеялся. Они понимали друг друга — он, норвежский викинг, и словенский нежить. Ему захотелось подбодрить своего товарища, который, хоть и не показывал вида, но наверняка тосковал по дому.
— Не думай, Дворовый, — дружелюбно сказал он, — я не забываю ни своих, ни чужих слов. И не нарушаю обещаний, хотя порой затягиваю их выполнение.
Дворовый неслышно вздохнул и уставился на длинный дом в горде Согнефьорда.
— Дасу подери этого Черного! Что бы ему не выйти погулять по скалам одному? — Сердито сказал он. Рагнар не ответил. Вдруг Дворовый просто подпрыгнул от восторга.
— Вот что. Заставить человека что-то сделать я не смогу. Но я могу сделать кое-что другое — радостно сказал он.
— Что? — поинтересовался Ворон.
— Сделать дом невыносимым для него. Он выйдет из дома, уж это я как-нибудь обещаю. А дальше твоя забота, — задиристо сказал спутник Рагнара. — Мне могут помешать только ваши местные ниссе, это их земля. Одна надежда, что дом новый, там может быть, их еще нет.
— Добро. Делай, что сможешь, а я погляжу, что смогу сделать я. — И дворовый бежевой стрелой кинулся бежать по скалам и пропал. Рагнар поудобнее лег на камни и приставил к глазу трубку Рандвара.
А сам же Гальфдан Черный сидел в этом время за длинным столом, беседуя со своими людьми. Овинд сидел по правую руку от короля, по левую руку сидел ярл Ингольф. Говорил король.
— Мы немало успели сделать, ярлы. Многие викинги, не желающие жить по новым законам, ушли с нашей земли, некоторые убиты, многие готовятся к уходу. Этим, я думаю, проще не мешать. Потом, когда Норвегия очистится, мы сможем начать налаживать торговые связи с другими странами, мы сможем упорядочить жизнь в нашей земле, дать людям покой и закон. Но я не добрый король, которого волнует только хорошая жизнь его подданных. Если мне, нам, удастся сделать то, что я задумал, в конце концов, мы получим куда больше, чем смогли бы добыть бесконечными набегами. Спокойная, сытая и ухоженная корова дает молока куда больше той, которой нечего есть, и которую пугают то волки, то медведи. Мы… — В глазах короля потемнело. На миг. Потом снова. Снова. Темнота сгущалась.