Но бросить поиски он тоже не мог. Он нашел на обрыве вещи Ворона и понял, что тот был без доспехов. Значит, его шансы не утонуть увеличивались. Но он и без этой находки знал, что Ворон жив. Или пока еще жив. Оставалось только найти его.
Внезапно он увидел факелы уже на его стороне реки. Он зло зарычал, даже положил руку на меч, но это было лишь жестом бессильной ярости; на его берегу рыскало человек пятьдесят, сражаться с ними было бы простым самоубийством. Он посмотрел на реку, как на одушевленного врага, прошипел что-то, не слышимое за шумом водопада и, круто развернувшись, зашагал в сторону от реки, дошел до прибрежного леса и скрылся в нем. Он вынужден был ждать, пока воины Хрольфа бросят поиски, или же, упаси боги, найдут Ворона.
Викинги же Хрольфа, как ловчие псы, метались по берегам реки. При свете факелов они рыскали в прибрежных кустах, тыкали наспех срубленными шестами в воду в подозрительных местах, охватывая поисками все больший кусок реки вниз по течению. Ворон просто исчез. Он упал с высоты локтей в тридцать пять и, скорее всего, разбился насмерть. Вот только Хрольфу надо было непременно увидеть его тело, чтобы поверить в это.
Викинги промокли до нитки, ночной ветерок холодил тела, ноги начинало сводить судорогой. Да Локи задери этого Ворона, его затянуло в водоворот, скорее всего, его не найти ночью! Наконец, старший крикнул:
— Все, сворачиваем поиски до рассвета. Тут ни пса не видать. С Хрольфом поговорю я сам.
Викинги радостно загалдели и стали подниматься вверх, оживленно переговариваясь. Однако несколько человек старший оставил караулить реку, на тот случай, если Ворон проявит себя, или же вода отдаст его тело. Ругаясь, несколько викингов остались у реки.
Дворовый, сидя на мокром камне прямо у воды, резко пришел в себя. Ворон пропал и он не смог найти хозяина? Пускай! В водопаде или в реке, которую он питает, наверняка, есть свой нежить. Уверенным в этом быть нельзя, водятся нежити в водопаде или нет, Дворовому было неизвестно, на своей родине он не видел водопадов. Но, тем не менее, попробовать стоило. Неизвестно было также, как отнесется местный нежить к просьбе чужеземца, но это уже было неважно. В конце концов, Дворовому оставалось только надеяться его уговорить. Он встал. Если бы кто-то смотрел за ним в это время, то увидел бы, как силуэт Дворового затуманился, потом поплыл рябью… Миг — и на берегу стоял маленький человечек, в густой седой бороде и длинными, ниже пояса, седыми волосами. Он подошел к реке, опустил в нее руки и негромко запел, закрыв глаза. Ночь царила над рекой, вода, черная, как смоль, тихо шептала что-то, и, опустив в нее руки, негромко, на одной ноте, пел Дворовый. Его песня и песня бегущей воды слились в одно.