– Очевидно, он не знал о твоих планах на его жизнь. Найди его и заставь пожалеть об этом, – хмыкнул Кауфман.
Клара помолчала, оглядывая лавку. Теперь ей всюду виделись следы отсутствия Эзры.
– У тебя правда пыльно и грязно, надо же с этим что-то делать.
– Это антикварный магазин, а не больница, тут за пыль можно брать наценку, – отмахнулся Марк.
– Тебе не одиноко? – вдруг сменила она тему.
– Как Эзра связан с моим одиночеством?
– Ну, ты теперь один.
– Я всегда один, – сказал Кауфман. – Как и все мы, впрочем. Но это не повод страдать.
– У тебя вообще нет поводов для страдания, – подхватила Клара.
– Дело в природе страданий, – занудно начал Марк. – Ничто не может заставить нас страдать, если мы сами того не хотим. Есть только одно исключение.
– Какое?
– Когда мизинчиком об угол бьешься, вот тогда – да. Даже не успеваешь прибегнуть к мудрости веков.
– Дурак, – хихикнула Клара. – Ты, как всегда, не унываешь. А я вообще-то по делу: Генри снова не выходит на связь. У меня плохие предчувствия.
Марк неторопливо достал из-под прилавка трубку и кисет. Долго закуривал. Клара ждала, зная, что ускорить процесс не в ее силах.
– Есть две новости, хорошая и плохая.
– Черт. – Клара побледнела. – Марк, давай только без твоих штучек.
Кауфман выпустил струю дыма и серьезно посмотрел на Клару.
– Ладно, давай плохую, – махнула рукой девушка.
– Ты больше никогда не увидишь Генри.
Клара побледнела еще сильнее, потерла руками лицо, потом оперлась на стойку, закусила губу, глядя в пол.
– Пожалуй, цвет твоего лица сравнится с цветом снега на склонах Зальцбурга, – поэтично заметил Марк. – А если ты разденешься…
– Заткнись, Кауфман, – попросила Клара. – Давай хорошую новость и молись, чтобы она была действительно хорошей.
– Генри жив.
Клара удивленно посмотрела на Марка. Лицо ее стремительно наливалось краской.
– Ты гребаный старый маразматик! Я думала, что он погиб! Я тебя пристрелю, паршивая развалина! – Клара стала рукой шарить по поясу, но, очевидно, не нащупала искомого.
– Уже успела подумать о том, у какого портного закажешь траурное платье? – съязвил Кауфман.
– Ты издеваешься?! – Теперь лицо Клары можно было сравнить с закатным солнцем.
– Нет, я абсолютно серьезен, – ровным голосом сказал Марк. – Десять секунд назад ты была на пике страдания, прямо-таки на грани отчаяния, в чем причина?
– Твои сраные шутки!
– Нет. Твои мысли. – Марк указал трубкой на голову. – Вот где источник страданий.
– Я что, просила устраивать мне лекцию? – успокаиваясь, спросила девушка.
– Ну, ты спросила о природе страданий, теперь ты как минимум знаешь, где их источник.