– Слава Богу, все для жизни есть.
– Мама, у нас нечего постелить и повесить. Без этого у нас будет неуютно, а пусто и голо.
– Кока все привезет. Я хорошо помню ее приданое. Мне было семь лет, как она замуж вышла за Ваню и укатила в Жук. Приданое ее на двух подводах везли. Одних сундуков было три, а добра в них, не поверишь, – коленом дави. Крышки сундуков не закрывались. Все вышито, наткано, навязано, а на самом верху половики новехонькие лежали. От добра-то ее глаз было не отвести. Все из рук плыло! Раньше ведь было так: если невеста без приданого, то ее обходят стороной.
После уборки мы отправились за своим имуществом. Имущества у нас было – кот наплакал, и подвода не понадобится.
Вечером другого дня на новом месте мама вязала кружево на подряд, я сидела у окна с кружкой козьего молока. Стоял конец августа. Огонь заката не обжигал, он восхищал. Природа летом славно потрудилась: хлеб на полях дозревал и ждет жатвы, лук в палисадниках уже убран, картошка давным-давно отцвела, ее скоро начнут убирать. Тихое, но все еще высокое небо задумалось над нами. Облака в вышине стоят неподвижно. Они напоминают хорошо растеребленную белую шерсть.
Осень уже шагает неспешно и слегка золотит землю медленно падающими листьями березы. В открытое окошечко дует легкий ветерок, но он уже не несет летний зной, а веет ранней предосенней свежестью. На дворе стоит настоящая благодать конца лета, и мы еще наслаждаемся прощальным вёдром.
Внезапно мои мысли оборвались странными звуками, которые доносились в открытую створку.
– Посмотри-ка, Таня, в створку. Отчего там брякотня-стукотня стоит?
Я выглянула в окно и увидела подводу. Вдруг лошадь остановилась прямо против меня. На телеге стоял большой старый морозовский сундук, из которого и раздавался звук на всю округу. Похоже, что в нем гремели чугунки, кастрюли и другая посуда. Он громоздился на разборной железной кровати. Рядом с сундуком лежали ухваты, лопата и помело. На сундуке стоял маленький деревянный сундучок с металлической ручкой.
Весь скарб был перевязан веревкой, перекинутой сверху и протянутой через телегу. Пожилая тетка сидела сбоку на телеге и придерживала руками деревянную тумбочку с отбитыми углами. Она с трудом спустилась с телеги и пошла к нам во двор. «Да это же тетка Крестина!» – пронеслось у меня в голове.
– Мама, тетка приехала. Идем встречать!
Сестры обнялись и расплакались.
Я увидела перед собой потускневшую от прожитых лет и потерь маленькую пожилую женщину. Узкое старообразное лицо с бледной, морщинистой кожей и почти бесцветными круглыми глазками. Редкие волосы, когда-то русые, а сейчас почти все седые, морщинистый лоб, тонкие маленькие конечности. Плохие зубы впереди светились металлическими фиксами. Роста с мамой они были одинакового, только тетка не такая худая, как моя мама, а даже слегка упитанная. Говорила она при встрече мало, больше слушала, иногда схохатывала.