– Неееет! – завопил Алекс.
Он оторвался от меня и кинулся к помосту, а стражники бросились ему наперерез. Но Алекс больше не был человеком. Он кусался и царапался, отбросив семерых мужчин с силой целой армии, когда толпа рассеялась, чтобы укрыться.
Когда остался только Дамиан, без своего защитного эскорта, Алекс шагнул вперед и зарычал. Дамиан поднял было меч, но выронил его, развернулся и дал дёру.
Не успел он добежать и до середины площади, как Алекс настиг его, схватил и повалил на спину, пусть ясное голубое небо станет последним, что тот увидит. А потом одним резким, винтящим движением вырвал у него сердце.
В больнице пахнет смертью. Слишком чисто, слишком прохладно. Стоило мне войти сюда, и я сразу вернулась на три года назад, когда сидела здесь и смотрела, как постепенно угасает мама.
Мы с Лео стоим в коридоре рядом с палатой Джозефа. Врач сказал мне, что Джозефа привезли сюда для промывания желудка. Очевидно, у него возникла побочная реакция на какое-то лекарство, волонтер из движения «Еда на колесах» нашел его лежащим на полу без сознания.
«Кто же сегодня вечером позаботится о Еве?» – думаю я.
Лео в палату не пустят, только меня. Джозеф сказал, что я его ближайшая родственница. Довольно странное заявление, если учесть, что он просил меня убить его.
– Не люблю больницы, – говорю я.
– А кто их любит.
– Не знаю, что мне делать, – продолжаю шепотом.
– Ты должна поговорить с ним, – отвечает Лео.
– Хочешь, чтобы я убеждала его, мол, нужно поправляться, а сам потом выпроводишь его из страны и он умрет в тюремной камере?
Лео обдумывает мои слова:
– Да. После суда.
Его прямота шокирует меня настолько, что я мигом возвращаюсь в настоящее, киваю, набираю в грудь воздуха и вхожу в палату Джозефа.
Несмотря на рассказ бабушки, на фотографию из «коллекции» Лео, Джозеф – всего лишь старик, только оболочка от того головореза, каким он был когда-то. Под голубым больничным одеялом проступает костлявое тело, редкие седые волосы взлохмачены. Трудно поверить, что когда-то один вид этого человека наводил на других людей ужас.
Джозеф спит, его левая рука закинута за голову. Шрам на внутренней стороне плеча, рядом с подмышкой, который он мне показывал, хорошо виден – блестящая темная пуговица с неровными краями размером с монету в 25 центов. Оглянувшись через плечо, я вижу в коридоре Лео, он не отрывает от меня глаз. Поднимает руку, давая знать, что он рядом.
Снимаю на камеру мобильника шрам Джозефа, чтобы Лео тоже его увидел.
Быстро сую телефон в карман, как только в палату входит медсестра.