В доме Сейдж покомандовали ее сестры – подготовили к принятию друзей и родственников, которые соберутся на поминки, и теперь он совсем не похож на тот, что я видел несколько дней назад. Мебель переставлена, чтобы все, кто придет, поместились. Зеркала завешены в знак траура. На всех горизонтальных поверхностях расставлены угощения. Сейдж смотрит на втекающую в двери череду людей и судорожно вздыхает:
– Все будут разговаривать со мной. Я этого не вынесу.
– Вынесешь. Я буду рядом, – подбадриваю ее я.
Как только мы оказываемся в доме, нас окружают желающие выразить соболезнования.
– Твоя бабушка была моей партнершей по бриджу, – говорит одна нервная, похожая на птицу женщина.
Плотный мужчина с золотыми карманными часами и усами в виде велосипедного руля, напоминающий персонажа с карточки «Шанс» для игры в «Монополию», крепко обнимает Сейдж и раскачивает из стороны в сторону ее хрупкую фигурку.
– Бедняжка, – с чувством произносит он.
Мое внимание привлекает лысеющий мужчина с уснувшим годовалым ребенком на руках.
– Я не знал, что Сейдж с кем-то встречается. – Он неловко протягивает мне руку, которой поддерживает пухлые ножки сына. – Добро пожаловать в цирк. Я Энди. Вторая половинка Пеппер.
– Лео, – представляюсь я и пожимаю его руку. – Но мы с Сейдж…
Тут я соображаю, что понятия не имею, как она объяснила родным мое присутствие здесь. Разумеется, ее право – рассказать им историю с Джозефом Вебером, если она посчитает это необходимым. Но я не собираюсь огорошивать их новостями, если Сейдж этого не сделала.
– Мы просто работаем вместе, – заканчиваю я.
Энди с сомнением оглядывает мой костюм.
– Вы не похожи на пекаря.
– Я не пекарь. Мы познакомились через… Минку.
– Она была нечто, – говорит Энди. – В прошлом году на Хануку мы с Пеппер возили ее в салон красоты делать маникюр. Ей так понравилось, что она попросила на день рождения сделать ей педофил. – Он смеется.
Но Сейдж услышала наш разговор.
– Энди, тебе кажется смешным, что английский не ее родной язык? А ты хорошо говоришь на польском, немецком и идише?
Парень дико смущается:
– Я не нахожу в этом ничего смешного. Мне это показалось милым.
Я обнимаю Сейдж за плечи и увожу ее в сторону:
– Давай проверим, не нужна ли твоим сестрам помощь на кухне?
Пока я веду Сейдж подальше от мужа Пеппер, она хмурится:
– Вот козел!
– Может быть, – говорю я, – но, если он хочет вспоминать твою бабушку с улыбкой, это не так уж плохо.
На кухне Пеппер кладет кубики рафинада в стеклянную вазочку.
– Я понимаю, можно не покупать сливки, потому что они жирные, но неужели у тебя нет даже молока, Сейдж? – спрашивает она. – Молоко есть у всех, ради бога.